Наталья Гордина - Во власти неведомых чар

Распахнулись ворота
С шумным скрипом куда-то,
Словно ждали кого-то
На ладонях заката.
Распрощавшись с тоскою,
В неизвестность шагнула.
Между мной и тобою
Даль в тумане уснула.
Вавилонская башня
В бездну вечности канет.
Новым днём день вчерашний,
Я уверена, станет.
Языков разделенье,
Что ниспослано людям,
Скорбных душ возрожденьем,
Я уверена, будет,
Ведь из духа и тела
Слепком с Божьего лика
Соткан образ несмелый
Языков многоликих.
Итальянский – душа,
Что в раю обитает,
Красотою дыша,
Плотской муки не знает,
А любовный пожар,
Разжигающий чувства,
Как божественный дар,
Превращает в искусство.
И испанский язык,
Очарован мечтой,
Как виденье возник
В полутьме предо мной.
Бытия цепь порвав,
В небо взмыл дух святой,
Горечь страсти познав
Бренной жизни людской.
А французский в слезах
У загробной черты.
Плоть рассыпалась в прах,
Но душа пустоты
Не желает принять
И проститься с землёй,
Хоть и жаждет познать
Рая вечный покой.
Не скажу, что в немецком
Души нет совсем,
Только в мире недетском
Полно перемен,
И заняв оборону
От вражьей волны,
Он живёт по закону
Холодной войны.
Зря английский стремится,
Плен оков разорвав,
Прочь из плоти темницы
Улететь, птицей став.
Его сил слишком мало,
Светел рай, но далёк,
Жизнь реальностью стала
На распутье дорог.
Своё сердце отпело.
Что же русский? Борьба?
И, вздохнув, я несмело
Прошептала: судьба.

В распущенных косах запутались звёзды,
Ступеньки лобзают хрусталь башмачков.
Двенадцать пробило. Мой принц, слишком поздно
Для страстной любви недосказанных слов.
Усталого неба святое сиянье,
Печально в моих отражаясь глазах,
Пророчит с тобою душе расставанье,
И в сердце царит потерять тебя страх.
Хоть туфелька с ножки слетела со звоном,
Но только её не могу я поднять,
Ведь принц устремился за мною в погоню,
Желая меня во дворце задержать.
Едва за дворцовой колонной укрылась,
Как бальное платье растаяло вмиг,
В чепце и лохмотьях я вновь очутилась,
И замер в душе безысходности крик.
С хрустальною туфелькой принц удалился,
Напрасно пытаясь меня отыскать.
Но купол небес плащаницей искрился,
Любовью сердца обещая связать.

В разлуке сердце исстрадалось,
Свой крест неся в чужой стране.
Любви на свете не осталось,
Ведь ты не помнишь обо мне.
Могу ль теперь я верить в чудо,
Раз чувства только мишура
И равнодушия повсюду
Царит лукавая игра?
Как в Бога верить мне отныне,
Когда душа моя, скорбя,
Повергла плоти в прах святыни,
Мир отрицанием любя?
Как выжить в этом мире жутком
Среди неистовства страстей,
Я поняла больным рассудком
Судьбы растоптанной моей,
Заветы церкви отвергая
И милосердие гоня,
Всё, всех на свете избегая,
Саму себя, и ту кляня.
Мне Бог другой другую душу
Вложил в страдающую плоть
И, мир презрением разрушив,
Велел себя перебороть,
Испив до дна разлуки чашу,
Возмездья кубок пригубить,
Понять, что мира нету краше,
Что мир таким и должен быть,
Что избежать нельзя напастей,
Жить невозможно, не скорбя,
Что мир в того всецело власти,
Кто любит одного себя,
Грехом гордыню не считая,
Пусть падшим, ангелам служа,
Не веря, что достигнет рая
Его заблудшая душа.

Подгоняем стужей,
Жёлтый лист кружит.
Никому не нужен,
Всеми позабыт,
Я в пещере скрылся
От насмешек злых.
Сам себя стыдился.
В сумерках ночных,
Крылья расправляя,
Над волной парил,
Тусклой свечкой тая
В отблеске светил.
Средь зари сиянья
Солнце как звезда,
Над замёрзшей дланью
Сонного пруда
Опустилась стая
Белых лебедей,
В перьях отражая
Серебро лучей.
Далью очарован,
Магией огней,
Я паду, заклёван
Стаей лебедей,
Но не буду стужей
Лютою убит.
Никому не нужен?
Золотом горит
Отраженье в глади,
Чистой, как кристалл.
В сказочном наряде
Я себя узнал,
Лебедем прекрасным
Принят в стаю был
Там, где в небе ясном
Солнца диск почил.

Безудержно небо искрится
Средь туч золотого венца,
Дочитана жизни страница
В безжалостной книге Творца.
Из клетки я мёртвую птицу
Достала дрожащей рукой.
Как сладко, должно быть, ей спится
В обнимку с вселенской тоской!
Разлука её не тревожит,
Отчаянье сердце не жжёт,
Скупая обида не гложет,
Что жизнь стороною идёт.
Не нужно ей верить напрасно
Всем церкви заветам святым,
Что жизнь наша будет прекрасна,
Лишь только того захотим,
Что счастье даровано людям
Бессмертною жертвой Христа,
Коль веры азов не забудем
Мы в сердце своём никогда.
Под яблони белой фатою
Пернатого друга зарыв,
В слезах я прошла стороною,
Уныло главу опустив.
Но, лай различив громогласный,
Вернулась. С печалью в глазах
Увидела тело несчастной
И кровь на собачьих клыках.
Хоть сердце застыло тоскливо
В груди одинокой моей,
По-прежнему солнца огниво
Пылало безумием дней.