Василий Рожков - Метеософия от Я до А. Стихотворный курс

Душно.
Плавленым сырком желтеет весть,
Что нам уже не нужно
Прятаться под крыши и зонты,
Шляпы, переборки и мосты.
Даже у воды
Сталь покрывается дремучей сединой.
Тайные ходы
Пересекает, как шлагбаум, летний зной.
Дороги дальние в объезд
Проводят правду между двух больших костров
И пламенеют, словно кровь
Других людей, уже бывавших здесь.

Душно. Стынет лес
Под одеялом утомлённого мирка,
С молитвой или без
Ждёт терпеливо наступленья ветерка.
Чёрные останки на краю,
Летит над озером измятая труба,
Сбита и контужена в бою
Очередная надоевшая изба.
Весело и дружно
Горят надежды и зелёные цвета.
Нестерпимо душно
И под подошвами мирская суета
Других людей, уже бывавших здесь,
Коверкает обугленную жесть
В новые структуры.

Яблочный раздор
По небу катится с востока на закат.
Огненный узор
Плетёт над нами восьминогий коловрат.
В облачной извёстке потолок
Покрылся пятнами от красного вина.
В самых окончаниях дорог
Жара спокойна и по-женски холодна.
Душно от дыхания в лицо
Других людей, уже бывавших здесь.
Прыгает по кочкам колесо.
Вон за ним с нарочитой ленцой
Скачет сам не свой, дрожащий весь
Этот душный мир.

Если поставить четыре зеркала
В разных углах опустевшей комнаты,
Можно увидеть глазами Мерлина,
Что отражения будут сомкнуты,
Что зеркала эти будут спаяны
Однообразием измерения;
Как коридор заскрежещет ставнями,
Можно услышать ушами Мерлина.
Можно дрожащей рукой дотронуться
До обходного пути в континуум,
И излучение в виде конуса
(Как доказательство от противного,
Что доказуемое приемлемо)
Может исподтишка почудиться.
Можно почувствовать телом Мерлина
То, что он чувствовал всеми чувствами.

Можно принять это всё как должное,
Как неразменные догмы времени
И, уперевшись в паркет коленями,
Четверочастное невозможное
Пить всеми фибрами, всеми жилами,
Петь ритуальную песнь друида,
Жить под заснеженными вершинами,
Жечь на курганах костры для вида,
Спать, обернувшись небесным бархатом,
Гнать из кореньев настои дивные,
Ноги босые изнежить пахотой
Как доказательство от противного.

И, наигравшись с перемещением
Линий былых параллелей времени,
Можно увидеть вдали свечение
Белых одежд чародея Мерлина,
Дружеским жестом привлечь внимание,
Взять и примерить святую мантию,
С нею приняв сокровенные знания
На долговременную гарантию;
Не упуская такой возможности
Как доказательство от противного,
Мерами личной предосторожности
Можно добиться интуитивного
Проникновения в воспоминания,
Что для других навсегда потеряны —
Можно использовать эти знания,
Став воплощением мага Мерлина.

Хитроумный месяц март
Смотрит прямо на гнездовья
Возвратившихся грачей,
Он играет в биллиард,
Загоняя солнце в лузу
Равноденствия весны,
Мегафон на каланче
Разливает славословья
По веснушчатым щекам,
Солнце плавит снег и хлам
Как ненужную обузу —
Эти действия ясны.

Эти действия нужны,
Чтобы март поторопился
Поменяться на апрель,
А с пологой стороны
Покатились бубенцами
Золотые голоса,
Чтобы несколько недель
Лёд неистово топился
В наводнении тепла
И зелёная краса
Развалилась на татами
Биллиардного стола.

И теперь, куда ни кинь,
Будет общее веселье
И пространство для игры,
Помечая мелом кий,
Смотрит март заворожённо
С лёгким прищуром на цель,
От холодной кожуры
Избавляет он весенний
Яркий цитрусовый шар,
И использует капель
Свой коронный запрещённый,
Свой решающий удар.

Рождённым здесь быть, здесь же вырасти,
здесь и крепчать
И здесь набираться премудрости, силы и воли.
Бескрайние степи, Тартария, Дешт-и-Кыпчак —
Его ль мы оставим,
навеки покинем его ли?

Когда подрастём и дадим подрасти лошадям,
Суровой рукой посылая горящие стрелы,
Мы степь не забудем и долгие годы спустя
Её возродим, попирая чужие пределы.

Пусть гнутся посевы от топота тысяч копыт,
Пусть льются проклятья из тел,
рассеченных до паха!
Грабёж и насилье – степной незатейливый быт,
Палитра и краски – топор да кровавая плаха.