Александр Досов - Под вуалью

Несется рокер, юный дурачок,
Плакатик принял за тореодора,
Боднул он красную тряпицу, как бычок,
Как будто бы и не было забора.

Велосипед вписался в самосвал,
Кабина всмятку, кузов в стороне,
Водитель, как ребенок, зарыдал:
«За что же это наказанье мне?»

Рвал волосы несчастный бедолага:
«Садись теперь на воду и на хлеб —
Велосипед не числится в ОСАГО,
А кто теперь мне возместит ущерб?»

Купил «шумахер» чёрный «Мерседес»,
Позвал попа и освятил от сглаза.
На трассе под него каток подлез,
Подрезал «ласточку» и скрылся с глаз, зараза.

Со свистом пролетел метеорит,
Ученым неизвестная комета,
Теперь лежит в овраге и дымит —
В металле запеченная котлета.

Пришел из центра знаков эшелон,
И приказали все их разместить:
«Гостиница, заправка, телефон».
«Крест» запрещает рядом тормозить,

Парковки нет, да и навряд ли будет,
Планируют построить на Луне.
Заплатишь штраф – с тебя ведь не убудет,
И, как ни странно, не прибавится в казне.

Широкая, просторная дорога,
Нельзя ползти быстрее сорока,
Спецы когда-то мчались по тревоге,
И сбили ненароком мужика.
Да кто же знал, что здесь лесная зона,
И выскочит какой-нибудь «олень»,
То ли грибник, то ли охотник вне закона,
Не до разборок, а точнее – лень.
Теперь за скорость штрафы собирают,
А как водителей иначе приучить,
Что из лесу «олени» выбегают,
И что с «оленя» нечего спросить?

Кишит дорога, словно муравейник,
Жаль только, что порядка никакого.
Пыль подняла столбом машина-веник,
Лежит, как в Индии, священная корова,
Знак установлен специально для нее:
«Не торопись, иначе забодаю».
Не обманула, стерва, ё-мое,
Я на рога буренке попадаю.

Трамвайчик пьяный не объехал пешехода,
Задел его нечаянно бочком,
До сотни дед не дотянул полгода,
Последний раз сходил за молочком.

Рожденье, смерть, веселье, грусть, тревога,
Соединённые, разбитые сердца
В себя впитала коммунальная дорога,
Нет у дороги ни начала, ни конца.

Скользим по зеркалу мы, вязнем в снежной каше
И по ухабам скачем, матерясь.
Как страшный сон, для нас дороги наши.
И атеисты молятся, крестясь:

«Спаси, Всевышний, нас от форс-мажора,
Всего одно мгновенье до беды.
Спаси нас, Господи, от новичка-стажера,
Убереги от лихача-балды».

Хотели демократию, товарищи?!
Так вот он результат вам, господа…
Террор, разруха, беспредел, пожарища,
И в старой ступе мутная вода.

Не крепостные мы и не рабы,
Свободой можем упиваться всласть.
Нас бросила на произвол судьбы
Себя не уважающая власть,

Оплёванная с ног до головы,
Стучит по ней, как град, отборный мат,
Но, как ни странно, нет её вины…
Виной всему обильный снегопад.

И кресло рядом с дармовой кормушкой,
Да за него не грех и мать продать!
Коньяк, шампанское и девочки-подружки
И, что скрывать, дороже – секса власть.

Пусть грубо прозвучит, всё ж люди – стадо,
Которому необходим пастух,
Но пастуха ведь тоже выбрать надо,
Чтоб был он не козёл и не лопух.

Чтоб, словно Данко, шёл с горящим сердцем,
Из темноты ведя на встречу к свету,
Но только вы в утопию не верьте,
Христа второго, к сожаленью, нету.

Стучит Господь мне по макушке,
Напоминает раз за разом,
Машина – это не игрушка,
И если я, прибавив газу,

Решил взлететь как самолет,
Он тут же мне даёт понять,
Что впереди опасность ждёт,
И надо прыть свою унять.

О, люк, пробито колесо,
Диск полетел в металлолом,
Вот для начала это всё.
Ну, а теперь раскинь умом,

Как не спешил, всё ж опоздал.
У Господа свои законы,
Но опоздал лишь на вокзал,
А ведь спешил на похороны.

Уважай себя, прохожий,
Уважай себя, водитель,
Чтоб не дал тебе по роже
Никакой автолюбитель.
Не назвал тебя козлом,
И вонючим мудорасом.
Зло нельзя исправить злом,
Будь хоть чайником, хоть асом,
Что бы даже за глаза,
Вы друг друга не ругали.
Помни, газ и тормоза —
Это разные педали.

Еду я по дороге, а дорога ли это?
Направленье, полоска на карте.
Слезы горькие льет непутевое лето,
Разливаяся реками на разбитом асфальте,