Валентина Иванова (Спирина) - Каракули гениального графомана. Лучшее

В свете заката стекает по сердцу ртуть,
И безвозвратно уходит куда-то жизнь.
Но я не плачу, пусть всё проходит. Пусть.
Я не умею просто и тупо быть.

Лучше сгорая взлетать к облакам ввысь.
Чем пепелищем черным и грязным тлеть.
Иль по наклонной камнем катиться вниз.
Лучше я буду громко отчаянно петь.

И растворяясь в утреннем небе звездой.
Жить ожиданием темной ночной поры.
Может, однажды услышу – не уходи! Стой!
Словно в сценарии старой как мир игры.

Справится сердце, выдержит страшную боль.
Сбудется всё, что позволили мы мечтать.
Непостоянная странная наша любовь.
С первым лучом вернется в сердце опять.

– Дождик, дождик, скажи – почему люди плачут?
Вдруг слеза побежит и не скроешь, не спрячешь.
И ответил мне дождь, барабаня по крыше:
– Потому что порой не умеете слышать.

– Дождик, дождик, скажи – почему людям грустно?
Вдруг на сердце порой одиноко и пусто?
И ответил мне дождь, словно всех нас жалея:
– Потому что мгновенья ценить не умеют.

– Дождик, дождик, скажи – почему люди злятся?
Почему наша жизнь как сценарий паяца?
Дождик важно прошел по карнизу и молвил:
– Потому что всегда люди всем недовольны.

– Дождик, дождик, скажи – а любовь – это нужно?
И нужны ли слова, те что рвутся наружу?
Дождь застыл на стекле, искажая мир в призме.
И ответил: – Любовь – это главное в жизни.

– Дождик, дождик, скажи – как относишься к смерти?
Может, это итог нашей жизни на свете?
С неба ливнем ответил, боли горькой не пряча:
– Когда кто-то уходит, небо дождиком плачет.

Вечер. И снова приходит печаль.
Воспоминанья назойливо лезут.
Нет, ничего мне в прошедшем не жаль.
Воспоминанья порою полезны.

Что-то в дальнейшем мешает опять.
Босыми ногами на острые грабли,
С глазами закрытыми, снова встать,
На землю пролив ярко-красные капли.

Что-то порой помогает понять,
Глупость поступков, свершеных однажды.
Иль позволяет не забывать,
О сокровенном, единственно важном.

Есть память, вернее какая-то часть,
Которая греет в ночи одеялом.
Частички души не дает украсть.
Души никогда не бывает мало.

Есть память – пощечиной горькой бьет,
Щеки краснеют, пылают уши,
И в сердце рождается черный лед,
И пламя сердечное тушит.

И словно флеш-плеер ночною порой,
Включается грустно, печально.
Кадры, фрагменты, файлов рой.
Play – выбор случайный.

Уснуть, провалиться, как в омут в сон,
Во сне среди грез и тяжелых кошмаров,
Найти, отыскать – где-то там обязательно он,
Мой демон и бес. Мой властитель туманов.

Мой самый единственный нужный. Один.
Таких больше нет и не стоит стараться,
Мой личный наркотик и мой господин,
Но с ним тет-а-тет не боюсь остаться.

И целовать, словно это единственный шанс.
И не стесняясь ничуть обнаженного тела.
С неистовой страстью, как будто в последний раз.
Я еще здесь, а душа уже улетела.

А утром, снова с трудом открывая глаза,
Что за ночь от слез, не успев отдохнуть, опухли.
Глядя на сонный рассвет, устало сказать:
– До встречи в ночи… Тебя ждет в своих снах…
Твоя кукла.

Снова забираюсь в твоё сердце,
Сквозь лазейки, маленькие дверцы.
Твой парадный вход другой назначен.
Мне бы не ходить, но как иначе.

Снова забираюсь в твою душу.
Кто-то шум моих шагов упрямо глушит.
Значит та, другая, всё-же лучше.
А меня обида душит. Душит.

Снова навязать себя пытаюсь,
Горьким слезами умываясь,
Гордость моя где-то тихо бродит,
Ищет выхода из тупика и не находит.

Снова в моем сердце иглы вуду.
Для тебя любимой уж не буду.
Добрых, нежных слов давно не слышно.
Это значит – моё время вышло.

Я мысленно похоронила прошлое.
В сырую землю, чтоб быстрей сгнило.
Наверно, даже было там хорошее.
Но это было. И давно прошло.

Я сверху положу плиту надгробную,
Чтоб никогда не доставать на свет,
Воспоминания, что стали неудобными,
О том что было. И чего уж нет.