Александр Кованов - Жизнь продолжается…

У них теперь иные преференции,
и взгляд на жизнь – сквозь сумрак и туман
навязчиво-растерянной деменции,
в которой Неизвестность – капитан.

Они плывут по «серым территориям»…
Они уже не здесь, но и не там,
где, обрываясь, канет траектория
навек в тьмутараканский тарарам…

…а, может, и туда, где ждут пришествия
распятого невинного Христа
счастливые, с печатью сумасшествия,
немного не дожившие до ста…

Сожми мою руку сильнее,
и мне покажи, что живая…
Прости мне, но я не сумею
найти эту тропку, по краю

которой ты ходишь не зная,
что ты на диване, в квартире…
Сожми мою руку! Живая…
Но, где-то в особенном мире.

А кашки из ложечки хочешь?
Водички попьёшь хоть немного?
Что ищешь в искусственной ночи?
Быть может, тропиночку к Богу?

А Он не зовёт, не пускает
к себе за порог почему-то…
Зачем это Он допускает?
Зачем прибавляет минуты

к нежизни, несну, неуходу,
за облаком где-то скрываясь?
С обидой на Господа сроду
не жил я… Теперь сомневаюсь…

А, может, не видит, не слышит?
А, может, Он попросту занят?
Склоняюсь и слушаю… Дышит…
И руку ослабшую тянет…

Водички? Покушать? Не хочешь?
Давай, подверну одеяло…
А дни перепутались с ночью,
и времени, вроде, не стало…

Сожми мою руку… Покрепче!
Колышется жилка на шее…
А, вдруг, тебе станет полегче,
коль я помолюсь… Как умею…

Расскажите мне, внуки,
придя на могилу мою,
что Россия жива,
и народ хорошо в ней живёт.
Что в России теперь
лишь весёлые песни поют,
и гектары в Сибири —
богатый, большой огород.

Расскажите мне, внуки,
что нет больше в мире войны,
и с Россией считаются
лидеры супердержав.
Расскажите о том,
что не гибнут на фронте сыны,
и поела мечи и щиты
окончательно ржа.

Расскажите мне, внуки,
о том, что квартиры дают
за работу хорошую людям
во всех городах.
И о том, что в добротных квартирах
покой и уют,
и как льётся потоком
счастливых деньков череда.

Расскажите мне, внуки,
о правнуках добрых моих,
приносящих «пятёрки»
из школы в своих дневниках…
Расскажите мне, внуки…
Чтоб я, наконец-то, затих,
упокоившись с миром,
у ангела в светлых руках…

Если б немного мудрее мы были,
если бы зря не растратили время,
не было б «недо-" приставки к «любили»,
не было б чувства вины перед теми,

кто нас покинул со вздохом последним,
не попрощавшись ни взглядом, ни словом…
…Если бы к смерти мы были готовы,
то бы, наверно, успели намедни

быть повнимательней… Более чутко
к близким своим отнестись, не чураясь
им подарить и часы, и минутки
ласки, заботы… Но память стирает

всё, что мы сделать, конечно, успели…
Да позабыли об этом, нечаянно…
Вот, и выходит, что много хотели,
сделав так мало… Сквозь слёзы отчаянья

ищем ответ на вопрос: «Как нам быть?»
…Может, живым это всё подарить?

…Наши родные на небо летят…
Верю, простят они… Верю, простят…

Жданным и гаданным гостем,
что напоследок поспел,
на Пискарёвском погосте
скворушка песню мне пел.

Словно его понимая,
слушал я птичьи слова:
«Горе у вас… Понимаю…
Здесь помогу я едва

песней утешить, конечно…
Нету для горя утех…
Только ушедшие в Вечность,
ждут продолжения в тех,

кто остаётся с живыми,
чтобы живое растить.
Чтобы потом, вслед за ними,
корни сумели пустить

внуки и правнуки… Ими
род человечий живёт.
Имя вливается в имя,
именем память зовёт…

Горе у вас… Понимаю…
Может, хоть тем удружу,
что в скором будущем, в мае.
я вам птенцов покажу…»

Утром Солнце огромное встанет,
разорвёт серость неба лучами…
…Я тебе благодарен за Таню.
Я души в твоей дочке не чаю…