Александр Гарцев - Жизнь продолжается

Гордые люди живут в деревне.

–Да, отойди, ты! Пусти, я попробую.

Два пацана вот уже минут 10 пытаются безуспешно скачать через шланг бензин из бака моей «Гранты» в пластиковую полуторалитровую бутылку из-под пива, найденную ими только что в сенях соседнего заброшенного полуразвалившегося бывшего колхозного барака.

Я, сидя на корточках рядом с машиной, с интересом наблюдал за ними, не предпринимая даже попытки помочь пацанам. Не потому, что не хотел, просто я не представлял, как это делается. Нет, конечно, в детстве так же скачивали с друзьями для мопедов у добрых дяденек через черный резиновый шланг, даже вкус бензина вспомнил. Но повторять эту процедуру, когда у тебя полный рот бензина и ты плюешься им, стараясь не наглотаться, желания никакого не было.

Парни пришли уже потемну. К дому. Постучались в окно.

С этими деревенскими пацанами, проводящими целые дни на единственной проходящей через деревню дороге, которая, собственно, и являлась главной улицей, мы знакомы уже года три. С тех пор, как начали ездить сюда восстанавливать и ремонтировать дом, купленный семьей сына непонятно для каких целей.

Дань моде, наверное. Повсеместное увлечение молодежи покупать дома в деревне удивляет. Покупать-то дома покупают, а ухаживать за ними ни опыта, ни желания, ни толку, ни времени нет.

Местные пацаны любопытные. С первых же дней их разновозрастная ватага пришла ко мне в дом, осмотрели все, как идет ремонт, солидно так, как маленькие мужички, порасспрашивали нас, кто мы, откуда, как оказались в их краях. Я им тогда отдал на всю ватагу парочку полусломанных автоматов и сломленный пластмассовый пистолет.

По деревенским меркам это, видимо, щедрый подарок. И с тех пор, едва завидев мою машину, вся ватага махала руками и громко кричала на всю деревню:

–Привет, дядь Саш!

Как я мог им отказать, когда они пришли с просьбой выручить их отца, который буксовал, буксовал и израсходовал весь бензин, а ему срочно ехать на работу в другую деревню, а это не рядом.

–Выручай, дядь Саш, вот так нужен бензин, – проводит он указательным пальцем по горлу.

–А что отец – то сам не идет?

-Да он нас послал.

Я прекрасно знал, что никакому отцу эти пять литров бензина, который они клятвенно заверяли отдать тут же, завтра же утром, не нужны. Знал, что отец их по рассказам соседки Любы, пьет, давно лишен прав, и нигде не работает, пьет и мать этих сорванцов, пьет и бабушка, и никогда эти пять литров бензина они мне не отдадут, и что бензин им нужен, чтобы только погонять несколько дней на своих мопедах, да на собранном старшими парнями из металлолома мотоцикле неизвестной самодельной деревенской марки. Знал я это. Ну что? Надо же пацанам на мопедах кататься. Что еще в деревне делать?

Не мог я отказать. Отлил из канистры себе в культиватор литра полтора. Прикинул, хватит мне сотки три картошки окучить. Взял канистру с оставшимися тремя литрами бензина и пошли к моей машине, стоявшей из-за повсеместной непролазной грязи в самом начале улицы, у дома Гришки, местного рыбака.

Он интересный мужик, маленький такой, черненький. Гришка называет себя жидом. Я и слова – то такого в городе не слыхал, а он, всю жизнь проживший в этой деревне, с этакой какой-то даже гордостью себя жидом назвал. Без всякого смеха. Так и назвал. Сидим как-то с маленьким черноглазым и черноволосым Гришкой, которому уже далеко за 65, под 70 точно, разговариваем о рыбалке, о пруде, о карасях, куда он меня обещал сводить, и вдруг Гришка неожиданно так говорит:

– Я ведь Саш из этих, из жидов. – философски произнес он, затягиваясь густым дымом папироски. И как – то иронично улыбается. Не печально, не радостно, не гордо, но и без всякого сожаления.

А я и правда, слов – то таких не слыхал. Может в школе, в первый раз, да в институте, во второй раз, когда Россию начала ХХ века изучали, черносотенцев всяких. И надо же какое чудо. Здесь в деревне, в 21 веке, в захудалом районе бедненькой области услышал в третий раз.

Кое-как парни откачали полбутылки бензина, все уплевались, жевали траву, чтобы перебить вкус бензина, видимо, даже спустя десятилетия, не очень приятный.

– Это у меня 95, – хвастаюсь.

– Нет, – говорит один, – это 92-й, темный какой-то.

– Не, не, – вытирая губы то ли травой, то ли рукой, – спорит второй. – Это 95-й. Точно. По вкусу знаю.

Пожалел я парней.

–Да бросьте мучиться! Давайте, я вам из канистры налью, как раз две бутылки и будет. Три литра хватит вам.