Наталья Терликова: Понедельник. №8

Но альманах нужен не только его авторам и читателям. Это я уже ко второму тезису перехожу. Альманах способен принести пользу и всему Израилю. Каким образом? Сейчас увидите.

Давайте-ка найдём для альманаха категорию наиболее заинтересованных читателей. Тех, кто испытает к этой книге направленный интерес. Это не только сами авторы и члены их семей; хотя, насколько я знаю, бывает трудно побудить внуков прочитать то, что написали их дедушки или бабушки. Практически все авторы приехали в Израиль в том возрасте, когда они уже прекрасно владели русским языком – именно поэтому альманах выходит на русском. А некоторые авторы «Понедельника» до сих пор остаются в России. И у каждого писателя были и есть друзья и знакомые, одноклассники и одногруппники, бывшие соседи или даже бывшие супруги, которые пока остались там, в стране исхода. И вот им-то было бы очень интересно прочитать то, что написал человек, которого они знают лично, с которым играли, пили чай или водку, а может, даже и целовались. Я в своей жизни торговал книгами, я знаю, насколько трудно всучить покупателю книжку молодого незнакомого автора. Но книжку своего знакомого земляка покупатель раскроет хотя бы из любопытства.

И вот ваши знакомые, бывшие земляки или даже совсем посторонние читатели открывают «Понедельник» – и что же они для себя устанавливают? Что в Израиле люди живут неплохо! Не скажу: живут богато, или с жиру бесятся, или попали в райские условия – но они стали жить лучше, по крайней мере, в сравнении с заинтересованными читателями. И первым доказательством этого служит то, что нам с вами здесь доступна не только личная, но и литературная жизнь. Причём я не говорю о темах произведений или о качестве конкретных текстов. В «Понедельнике» есть рассказы и стихи более мажорные и более печальные, есть рассказы грустные и есть весёлые – это личное дело авторов. Каждый автор предлагает читателю честный товар – изложенное словами своё понимание мира и общества. И ни один из нас не находится в таком состоянии, когда приходится только заткнуться и терпеть. Другими словами, никто пока не поместил на страницах «Понедельника» ходатайство об амнистии, жалобу в полицию или хотя бы просьбу о материальной помощи. Мне могут возразить: «Но ведь этот альманах издан авторами за свой счёт; в таком случае требования к качеству материалов бывают снижены, а снисходительность редакторов повышена бесконечно». Предвидя это возражение, отвечу: «Требовательность к качеству материалов – дело авторов; если они хотят, чтобы их читали – пусть постараются. А если произведение издано за свой счёт, то это свидетельствует хотя бы о том, что такой счёт имеется». В странах исхода, особенно в провинции, дела с этим обстояли и обстоят гораздо сложнее – как тридцать четыре года назад, так и сегодня.

Поэтому израильский «Понедельник» нужен не только здесь, но и в России, и в других странах нашего исхода. Как зеркало нашей литературной жизни; как привет тем, с кем авторы опубликованных опусов вместе росли. В Израиле работает немало чиновников, назначенных представлять нашу страну за её пределами. Одна месячная зарплата любого из них больше, чем нынешняя стоимость всего тиража «Понедельника». Но мы можем увеличить тираж! Мы можем помочь доставить «Понедельник» в руки к тем, кому он особенно интересен. Да и не только «Понедельник», но и множество других книжек израильских авторов. Пока Еврейское агентство ещё не догадывается об этом. Что ж, Сохнут нужно немножко пошевелить. И если у читателя в России возникнет мысль: «А неплохо они в Израиле устроились! Завидую», – значит, промежуточная цель достигнута. А может, у читателя в России возникнет другая, чисто писательская мысль: «Чёрт побери, какого успеха добился этот бездарный Сашка (или Игорь, или Витька) – роман написал, в „Понедельнике“ печатается. А ведь я всегда считался талантливее его, и писал лучше. Повезло ему в Израиле!» Давайте мы с вами не станем опровергать такую мысль. Пускай все люди думают, что Израиль – страна людей везучих, это полезно для страны.

Вернулась Домой в 1990 году. Пишу стихи, рассказы и повести. Считаю своё творчество особым состоянием души, которое лучше всего расскажет обо мне, чем все биографии вместе взятые.