Джон Суэйн - Понедельник, ровно в полдень

Джон Суэйн

Понедельник, ровно в полдень

Перевел с англ. А. Шаров

Взор Джонни Пэкстона был прикован к одинокой фигуре в дальнем углу тускло освещенного бара. Человек сидел за своим излюбленным столиком и был, по обыкновению, в темных очках. Парень не снимал их ни днем, ни ночью, ни вечером, ни утром. Звали его Бостонский Боб. Во всяком случае, сейчас. В этой части города человек имел право именовать себя, как пожелает. И выбирать какой угодно род занятий. А родом занятий Бостонского Боба было ростовщичество.

Дрожащей рукой Джонни поднес к губам стакан и отпил добрый глоток "джека дэниельса". Он приканчивал уже третью двойную порцию - все никак не мог набраться храбрости и подойти, наконец, к Бостонскому Бобу. Странное дело: тот почти не шевелился, разве что иногда припадал к своей кофейной чашке, которая, казалось, никогда не пустела, потому что Проворный Фрэнки, владелец бара, то и дело наполнял её снова. Будто нутром чуял, что пора доливать. Чудеса, да и только.

Джонни почувствовал, как внутри разливается приятное тепло: выпивка помогла. Погоди, погоди, думал он. Вот сейчас встанем и подойдем. Не такие уж это большие деньги, всего четыре тысячи. Хотя с этим парнем не вдруг и поладишь. Он приехал в город года два назад и тотчас открыл в этом баре ссудную кассу. В отличие от других ростовщиков, Бостонский Боб обходился без охраны и громил, которые силой взыскивали долги. Неслыханно! И, тем не менее, всегда получал свои деньги обратно точно в срок.

- Разрешите присесть? - осведомился Джонни. Бостонский Боб лишь едва заметно указал правой рукой на стул. Он даже не поднял голову. Джонни струхнул, хотя и сам не понимал, с какой стати. Казалось, воздух вокруг этого столика градусов на десять холоднее, чем во всем остальном зале. Он сел и уставился на непроницаемо черные очки Бостонского Боба.

- Меня зовут Джонни Пэкстон, - представился он. - Может, слыхали обо мне?

- Краем уха, - едва ли не шепотом ответил Боб, и Джонни сделалось ещё более зябко.

- Э... ну, если слышали, значит, знаете, что я попусту не болтаю, верно?

- Ты говори, говори.

Эти скупые резковатые ответы почему-то сбивали Джонни с толку. Но почему? Этого он понять не мог.

- Мне нужны деньги... Четыре штуки. Верну через месяц.

- Могу дать пять под семь процентов.

- Крутовато. Джимми-подстилка ссужает под шесть.

- Подстилка уже не в деле, - сиплым голосом сообщил Бостонский Боб. Нынче утром его нашли в куче мусора в сточной канаве. С ледорубом в ухе. Неужто не слыхал?

- Нет, хотя весь день шатался по городу. Откуда вы знаете?

- Поверь мне на слово. Я ведь не глухой. Короче, Подстилки больше не будет. Кроме меня, в городе, почитай, никого и не осталось.

Что же такого странного в облике этого парня? Джимми знавал немало крутых ребят. Можно сказать, они составляли большинство местного населения. Кое-кто мог просто на спор перерезать человеку глотку. Джонни дважды доводилось тусоваться с самыми отпетыми убийцами в штате. Почему же он так волнуется сейчас? Джонни не мог понять причину, и это ему совсем не нравилось.

- Ну что, ссудите меня, или как? - спросил он, мечтая поскорее разжиться деньгами и убраться прочь.

- Конечно. Какие вопросы.

- Сегодня сможете?

- Сперва надо будет потолковать. Это не долго, не волнуйся.

- О чем?

- Об условиях.

- Мне не впервой брать в долг, и я знаю механику. Проценты и взносы каждую неделю, пока не выплачу все четыре штуки.

- Так-то оно так. Только у меня бзик насчет пунктуальности. Каждый понедельник, ровно в полдень, за этим столиком. Приходишь в одну минуту первого, проценты удваиваются.

- Что-то больно сурово.

- Такие у меня правила.

Джонни уставился на Боба. Черный свитер, черная кожаная куртка, черные брюки, черные как ночь очки.

- Ладно, понимаю.

- Хорошо. Наличные я тебе выдам, только сперва послушай одну коротенькую историю.

- Зачем?

- У меня свои правила. Хочу, чтобы не было недоразумений. Ты знаешь, что я работаю один?

- Это все знают.

- И что меня никогда не прокатывали?

- Ходят такие слухи.

Бостонский Боб сунул руку в карман и достал какой-то сосуд, обтянутый черной тряпицей.

- Это ещё что? - спросил Джонни.

- Часть моей истории. Иллюстрация.

Джонни снова посмотрел в черные линзы и ничего не увидел. Он уже начинал жалеть, что затеял это дело.

- Когда-то я был молодым и очень смахивал на тебя. Тоже думал, что мне море по колено.