Александр Димитриев - Не спеши уходить… Избранное

Может быть просто не было тебе ближе обители,
чем родительский старенький перелатанный дом.
Так что если когда-то мы здесь друг друга обидели,
пусть грехи наши вспомнятся только мне: поделом!

Не жалеем о пройденном и не просим прощения, —
каждый к общему дереву черенками привит.
Просто мне очень хочется, чтобы общность общения
нас нашла в новом домике, что на сваях любви.

Я уеду, а ты оставайся.
Нам друг друга и так не забыть.
Словно туры прощального вальса
не считай верстовые столбы.

Оттого, что они вековые, —
выставлять можешь их на века!
И с разрезом от лона до выи (*)
не прервётся однажды строка.

Смогут в ней сохранённые чувства
сострадать, а не тупо стонать.
С ней не будет ни грустно, ни пусто:
ведь стихи – это тоже страна.

И по-сути, жизнь новая тоже, —
на её рубежи положись.
Мы не станем мудрей, и моложе,
и нужней, и доступней, но всё же

разделённая строфами жизнь
вас окликнет…

Пространная строка не сделается краткой,
пока потоки слов не сократила мысль.
Лишь стоит захотеть – и горечь станет сладкой:
когда в том есть нужда, изменится и смысл.

Я знаю, ты собой нередко недоволен,
но выдержкой своей прославится вино.
Не знает гаммы чувств не испытавший боли,
а этот факт, увы, не прослывёт виной.

Ты рядом, но как будто в отдаленьи
уснёшь, моей бессонницей не мучась.
Твои нерасплетённые колени
мою как прежде не изменят участь.

А сумрак удалённого пространства
тебя в мир нереальности уносит.
И лишь закон природы постоянства
удержит безответность при вопросе:

– Зачем?..

Я думал, всё решает время,
я думал, всё решают люди —
не то, не те! – иное племя:
сыны идейных словоблудий
в понятии широком «критик» —
вот, кто вершители историй!
Вы только им в глаза смотрите —
как в душу, – что ведёт их в споре,
в чём правда этих рассуждений, —
не истину ль снять с пьедестала?
История из заблуждений
так состоять во многом стала…

Небесные птахи, прошу: помолчите
вы в час наступающий, в час этот ранний.
Создатель не просто был новый Учитель,
домыслив понятие «образование».

Творец и наставник, вершитель и мастер,
но он почему-то остался отвергнут,
и Личность вдруг разом сменили на масти,
чтоб штампы чужие глотали усердно.

Так сколько ещё пережить новолуний
и нам предстоит, оградив от раскола
идущих на смену, – тех, что накануне
взрастила респектная новая школа?…

Прими меня таким, какой я есть,
прими меня как данность и реальность.
Прости, что говорю тебе банальность,
но не таких, как я, людей не счесть.

Плох или нет, но я неповторим.
А ты, меж тем, ещё не перестала
искать себе подобье идеала:
кумира под себя не сотвори.

Так неизбежно гаснет новый день,
пора цветенья облетает с вишен.
И кто за мною следом бы ни вышел, —
ему иным быть, что не значит выше.

Кольцо другое сызнова надень
и ягоды попробуй…

Нам уже не слетать на Бали́,
нам уже не махнуть на Канары.
Мы не молоды, но и не стары —
было время, а мы не могли?

Не увидеть уже Эверест,
не вернуться в предгорье Эльбруса.
Но зато из добротного бруса
домик сложится – или наш крест?

И не роуминг, не груз рюкзака
нас волнуют – поездка до дачи.
Было всё, но на сдачу удачи
как сумела подняться рука?..

Беспокойство не грех, не поставить его на колени,
если только у нас не устанет трудиться душа.
Безымянная честь будит совесть иных поколений,
голос свой, как всегда, в легковесном эфире глуша.

Затерялись следы, – понапрасну её не ищите:
незаметных людей не впервой позабыть имена.
Но, возможно, тогда это имя нуждалось в защите,
без которой теперь нет причины его вспоминать.