Александр Кованов - Завтра будет!

Что было… Это точно не сотрётся
Всё это нестираемо, конечно.
Что было, то когда-нибудь, вернётся.
Всё это по спирали вьётся вечно…

И книги, что когда-то мы листали,
И сад, в котором – вечные деревья,
вернутся… Из рассвета, по спирали,
законом ненаписанным… Предвечным.

Всё это мы когда-то в руки брали,
и вкладывали душу, оживляя.
Уходим, чтоб вернуться… По спирали,
на миг, но не на вечность оставляя…

Как быть благодарным?
Делиться
всем тем,
что имеешь,
с другими.

За щедрость нам
Богом простится
что стали,
увы,
мы…
такими.

А нам всегда чего-то не хватает…
То дождик льёт, то снегу намело.
Но верю я, что этот снег растает
и станет ясно, тихо и тепло.

А нам всегда чего-то не хватает…
То хлеб не тот, то пахнет молоко.
Но верю я, что жизнью напитает
любой сухарь достаточно легко.

А нам всегда чего-то не хватает…
И нам беда чужая не с руки.
Но верю я, что нас любовь спасает
от разных бед, печали и тоски.

Прощаю ли?.. Стирает время грани
осколочкам и лезвиям обид.
И, кажется, они уже не ранят.
И, кажется, так больно не болит.

Как мама, дует времечко на рану,
и шепчет: «Ну, до свадьбы заживёт.
Прости его…» Прощаю… Только, странно —
обида затихает, но живёт.

Скукожится, запрячется, затихнет,
прикроется, присыплется тайком.
И, вдруг, однажды снова ярко вспыхнет
в ночи бессонной острым огоньком,

и обожжёт… Уже не так, как было,
но обожжёт… Я что-то упустил,
когда меня прощению учила,
вздыхая, мама… Значит, не простил?!

И кто теперь наставит и научит?
И у кого об этом расспросить?
У совести? Она умеет мучить,
не объясняя, как это – простить?

Не могу решить: «Куда же
мне поехать отдыхать?
Есть путёвочки в продаже…
Чемоданчик напихать —
полчаса всего лишь надо,
и… Встречай меня, Бали!!!

Или, в качестве награды,
мне в Европу зарулить?
Сэлфи сделаю в Париже…
А потом, как ротозей,
обязательно увижу
вечный Рим и Колизей…»
…
«Размечтался ты некстати» —
говорит жена, – «Пока
выходи во двор, мечтатель,
и лепи снеговика».

Когда нет мира на Земле,
когда нет хлеба на столе,
когда в болезни тлеет век
совсем обычный человек…

Чего он может захотеть?
Ну, не на небо, ж, полететь…
Он хочет мира на Земле,
он хочет хлеба на столе.

Мечтает он здоровым быть
и про беду свою забыть
под мирным небом на Земле
и с тёплым хлебом на столе.

Поистратил комиссар
жёлтые патроны.
Мне подумалось: «Я стар.
Он меня не тронет…»

Но из ножен вынул он
новенькую шашку,
рубанул… и вышел вон
дух из деда Сашки.

Только вымолвил едва:
«Господи, помилуй!»
Покатилась голова
в чёрную могилу.

А за что – я не пойму.
Что такого сделал?
Я в Гражданскую войну
не склонялся к белым.

И до красных не спешил
я ступить ни шагу.
Так за что же порешил
комиссар беднягу?

А за то и порешил,
что я, видно, слишком
перед властью согрешил —
спрятал хлеб детишкам.

Полмешка всего укрыл
я в копне соломы.
Комиссар зерно отрыл,
приволок до дому.

Всю семью мою сгубил —
бабку, зятя, дочку.
Опосля меня срубил
и поставил точку.

Может, этот хлеб и спас
человека где-то…

Но за что, скажите, нас
сжили с бела света?!

Снег под ногами – хрусть-да-хрусть.
Синичка тинькает на ветке.
Мороз и солнце… Смотрит грусть
из окон старенькой соседки.