Мария Визи - A moon gate in my wall - собрание стихотворений

Солдат возвратился с фронта,
здоровый и молодой,
с далекого горизонта,
где кровь смешалась с водой,

где плещут пеной кровавой
ручьи тропических рощ,
где в поле выжжены травы
и пахнет порохом дождь.

Там боги в кумирне древней
бессильны были и злы,
там хаты бедной деревни
упали в кучи золы.

Один только он из роты
в тот страшный день уцелел,
ушел живым от болота,
принявшего груду тел.

Вернулся снова в объятья
родной семьи и страны.
Зачем же будят проклятья
его молодые сны?

У нас на лужайке цветут васильки,
кругом на холмах молодые дубки,
довольные в поле пасутся стада,
и сладкая в наших колодцах вода.

Привольно и мирно у нас на селе;
спокойней житья не найти на земле.
В речонке у нас за селом детвора
полощется в летнее время с утра;

ей каждый изгиб и порожек знаком,
обросший зеленым, густым ивняком,
и омут под ивами светел и тих…
Но бойся ты омутов тихих таких!

Растут дома на склонах наших гор.
Их зелени не видно будет скоро,
и там, где пели птицы до сих пор,
шумят машины и гудят моторы.

Была тропинка… Но ее уж нет,
она сменилась мертвой панорамой:
цементом скрыт ее последний след,
который раньше вел к верхушке самой.

В горах ютилось мелкое зверье.
Лишенное насиженного дома,
нашло ль оно пристанище свое
в какой-нибудь ложбинке незнакомой?

И тишина царила здесь, пока
ее отсюда не спугнули люди.
Вот только в небе те же облака
напоминают о пропавшем чуде.

Я теряю тебя, — понемногу, но верно теряю.
Светлым солнцем пройдя, с моего ты свернула пути:
ты ушла к своему золотому, далекому раю,
и в оставшийся срок мой тебя мне едва ли найти.

У тебя под окном караваном проходят верблюды,
купол древнего храма сияет тебе вдалеке,
и толпа незнакомого, мимо идущего люда
говорит на чужом, непонятном тебе языке.

Ты глядишь на волну своего голубого Босфора,
где с высот минарета зовет на молитву мулла.
Ты довольна теперь и сюда возвратишься нескоро.
Ты упорно мечтала отсюда уйти… и ушла.

Был сад. Мы проходили мимо,
когда купаться к морю шли
той улицей, неповторимой,
босыми, по ее пыли.

По левой стороне — канава,
стена деревьев и ручей,
и дачи всю дорогу — справа,
и у одной, не знаю, чьей,

цветник — картинка! Но на свете
не может быть таких картин,
что пахли б также, как от этих
незабываемых куртин!

Табак — гвоздика — георгины —
гелиотропы — резеда —
левкои — розы… список длинный
не перечислишь никогда.

Мы быстро шли; спеша купаться,
на пляж морской держали румб,
но не могли не задержаться
у ароматных этих клумб.

Теперь, когда бывает надо
вдруг отдохнуть от суеты,
я ухожу к ограде сада,
где все еще цветут цветы,

и, стоя у калитки милой,
мне радостно бывает знать,
что им дана такая сила —
всю жизнь мою не отцветать.

Бездомна ты? Войди в мой дом,
Пусть и тебе приютом станет!
Темно и страшно под мостом
Осенним вечером в тумане.

Здесь крыша, стены и тепло,
И хлеба хватит — будем сыты!
Пусть ветер ломится в стекло —
Ведь окна наглухо закрыты.

Но ты не хочешь? Почему?
Ты ночью, в холод, в непогоду,
Предпочитаешь — не пойму —
Свою опасную свободу?

Как жаль… Я чувствую теперь,
Что буду жить всегда в тревоге.
Раз ты, мою отвергнув дверь.
Осталась там в своей берлоге,

И будет горько мне вдвойне
Что, выбрав с волей мрак и муку.
Ты и не вспомнишь обо мне
Тебе протягивавшей руку…

Я ранена была, но встала.
Еще в крови, еще в бреду,
еще отваги очень мало, —
с трудом, но все-таки иду.