Владимир Мавродиев - Избранное

Остановились звёзды вдруг в походе,
им никуда не хочется идти.
А я иду, плыву на пароходе
по Волге, как по Млечному Пути.

Сверкают волны? Или звёзды пали,
смешавшись с майской шепчущей водой?
Не знаю. Огонёк, окутан тайной,
вдали мерцает, схожий со звездой.

И кто, и что за огоньком тем тихим,
мне не узнать, конечно, никогда.
Быть может, там домишко невеликий
и в нём сейчас веселье иль беда…

Цветущим тёрном, рыбой и укропом
чуть веет ветерок, уносит грусть…
И светит мне тот огонёк укромный,
и я опять душой к нему тянусь.

…Когда стоишь в ночи на пароходе,
отдав себя раздумьям и реке,
частицу сердца, кажется, находишь
в таком вот дальнем, в близком огоньке…

Откройте окна,
свежесть льется пусть,
страх уводя
и будоража грусть.
Откройте двери,
пусть войдёт любой.
Откройте сердце –
просится любовь.

И посмотрите, люди,
друг на друга
без лжи и лести,
горя и испуга.

О другом не мечтаю подолгу.
Всё со мной. Чего мне ещё?
Здесь ведь Волга, родная Волга,
омывая душу, течёт…

Я и тут с судьбой потолкую,
будь добра она или зла.
Только б выбрать тропу такую,
чтоб к дороге она вела.

Бесконечные дальние дали,
где снега и степная грусть.
Обязательно их повидаю,
только Волгою надышусь.

Опадают дожди на плёсы,
волны шепчутся кто о чём.
И не держит река, а просто
через сердце моё течёт.

Я о том сейчас жалею
и грущу невыразимо,
что повымерзла аллея
за окном моим за зиму.

Всё по-прежнему на свете,
да акации той нет…
Очень уж к подругам этим
я привык за много лет.

Знаю, скажут: «Вот уж голод!
Вырастут они, кусты…»
Только без деревьев город –
будто дом без доброты.

Ломают старые ограды,
и у оград судьба своя.
Деревья в парках Волгограда
освобождённые стоят.

Я прохожу по гулким скверам,
по снегу мартовских аллей.
Ко мне свисают грузно сверху
тугие руки тополей.

Луной, как мячиком, играет
посеребрённый клен-старик.
Он гнётся вниз, он веткой гладит
освободителей своих.

И люди, как деревья, рады,
когда свободно на пути.
Ломайте старые ограды,
оград не стройте впереди!

Над старым Кремлём
ветер бьётся о флаг,
что ночью алеет без сна.
Остался пустым
за спиной саркофаг…
И вскрикнет вот-вот тишина –
ночной,
без народа,
свершается суд,
от стен Мавзолея
гроб тайно несут.
Как дальше нам жить?..
Что придёт на заре?..
Но правильно сделали люди,
что Сталина молча отдали
земле, –
она
всё решит и рассудит.

…А ты всё ходишь невесёлый,
всё вспоминаешь о зиме.
Смотри, как робко, невесомо
сосульки тянутся к земле,
А ты ругаешь их, наверно…
Взгляни на тающие льды –
какая необыкновенность
в обыкновенности воды!
Какая сила в тёплом воздухе –
деревья вспрянули от сна,
и их ветвями, словно вёслами,
гребёт подсевшая весна!
Волнуются берёзы-сёстры,
кивают, как знакомым, нам.
По каплям спрыгивает солнце
с них, осмелевших, по утрам.
Заволновались в ветках листья,
трамваи веселей гремят.
И как-то подобрели лица,
помолодел наш Волгоград.
И даже ты, любитель снега,
один уходишь к тишине
и, от себя скрывая нежность,
вдруг улыбаешься весне.

Иду – весенний и распахнутый –
приезжий, тороплюсь к полям.
И вот – росистая, распаханная,
вбирающая синь
земля.
Нездешнему, мне всё в новинку:
грачиный грай,
внезапный жук…
Сорву обычную травинку –
вдохну её и огляжу.
Весна в разгоне,
день в порыве!
Асфальтный, где он, Волгоград?..
Я по земле иду впервые
туда, куда глаза глядят.