Владимир Маталасов - Голубая дымка былого. Поэтическая подборка

Одна лишь только мысль – осмыслить и понять
всю правомерность ваших чувств, —
Вам кажется кощунственно-враждебной,
И говорите вы себе: «Люблю, и – всё тут! Пусть
горит всё синим пламенем и кувырком
летит к чертям собачьим!».

Для существа любимого готов ты в воду и в огонь,
Готов на всё, как Дон-Кихот, как рыцарь тот
без страха и упрёка;
Непостижимое вершится таинство, что чувству
святому, светлому и чистому возможно уподобить,
Наилегчайшему, волшебному зефиру,
способному вдруг в бурю превратиться,
Иль мощному разряду грозовому,
иль вспышке галактической «сверхновой».

Из сверхъестественного области то чувство
Седьмым назвать бы должно, где в его основе
Шестое чувство, что из сферы подсознанья,
Лежит… Любите! Да и будете любимы!!!

Чресполосица штрих-пунктирная,
Изнутри позолотой взятая,
По краям филигрань ювелирная
В тихих сполохах небом сжатая.

Разноцветный поток нисходящийся
Бахромою, рождает дрожание
Нитей радужных, хладом искрящихся.
Это – Северное Сияние!

МОЙ САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ

Самым ярким, счастливейшим днём моим был —
День, когда вдруг однажды родился,
А явившись на свет, глазенапы раскрыл,
И ни мало тому удивился.

Как-то сразу не в силах был сообразить
Что к чему, в памперс нехотя дуя,
А освоившись, ножками начал сучить,
И подумал: «А ну, зареву я!»

Заревел!.. Заорал словно тот паровоз,
Что в коммуне была остановка,
Но решил вдруг: «К чему мне кобыла и воз,
Баба с коего!» Как-то неловко
Стало мне, стыдно очень, ну прям невтерпёжь,
Надо ж было случиться такому.
Где-то там, во-внутрях, надорвался крепёж,
И… сходил я, по счёту большому.

«Ай мале-е-ец! – размышлял. – Ай да я, сукин сын!
Всполошил всех, замаял, замучил!»
А потом, мелкой дробью, ну надо же, блин,
Под конец, свод палаты озвучил.

И легко как-то стало, и радостно мне —
Мать честная будь трижды здорова! —
Зря и бдя, где-то там у меня в голове,
Промелькнуло: «Коза – не корова!»

А под вечер явился какой-то чудак
И назвал меня Вовой-сынишкой,
Кулачком ему тут же заехал в «чердак»,
Чтоб скорее бежал за сберкнижкой…

Слава мне!.. Мама счастлива!.. Счастлив и я!..
Мне, ступившему в мир сей ногою,
Благодарна должна быть планета Земля,
Что её осчастливил собою!!!

(шутка)

Вечер… Тихо сгущаются сумерки;
Небо что-то вдруг распоганилось;
Заржавевший карниз подоконника
Бьёт о плинтус чечёткой в три четверти.

В эту пору гриппозно-простудную
Тучи съёжились, как-то сбундючившись,
Лишь одна из них, вдруг заартачившись,
Повергает мой разум в уныние.

Залетай, не стесняйся, погреемся
У холодного у радиатора;
Не хмурись – и тебе место сыщется
Не такой прохиндей я законченный.

Распоясавшись, скину жилетку я,
Рукава от неё, и подштанники;
Неумытый, небритый, распатланный,
Лишь в носках и рубашке остануся.

К небу длани воздев, брякнусь прямо в кровать:
Чёрту в глаз эту всю пертурбацию.
Маясь негой истомной в прокрустовом ложе,
Молча, тихо впадаю в прострацию.

Двор старинный. Санька с Колькой там в войну играются.
Знают все, что оба друга – «не разлей вода».
Коль обидит кто, за друга тут же друг вступается,
Если вдруг набедокурят… Взбучка?.. Не беда-а!..

«Интерес» у них был общий – это уж как водится, —
Неприступная девчушка с длинною косой.
Сомневаться в смелости мальчишек не приходиться,
Но при ней теряли оба внутренний покой.

Школа, первый класс, звонок и – первая учительница,
Первые учебники, и парта на двоих,
А на первой – та девчушка, круглая отличница.
Ноль внимания?.. Гордя-ячка!.. То всё не для них!

Лето. Лагерь пионерский. Ночь костром взвивается.
«Здравствуй милая картошка!», – в воздухе висит,
Год из года. Всё когда-то, видимо, кончается —
Детство, школа… Что ж ребятам будущность сулит?

Выпускной! Звонок прощальный —
душ младых чистилище.
«Ты куда?». «Я? На журфак! – девчонка говорит. —
Ну а вы куда?». «Мы с Санькой в ВДВ-училище!».
«Что ж! Ни пуха ни пера! Пусть вас Господь хранит!»…