Алексей Сыровежкин - Последний станет первым – первый станет последним

И будет боль при виде своей внешности стандартных изъянов,
Неуверенность в себе, что обязательно сопровождается обманом,
Она для него – новая желанная игрушка, к которой тянет, как магнитом,
Её тело так хочется гладить и сжимать, но страх непреодолим и все слова забыты,
Каждый себя считает уродом, которого никто не сможет полюбить,
Поэтому надо хвастаться, ведь так страшно неудачником прослыть,
И это будет подгонять к тому, чтобы просто использовать человека другого,
Использовать юности его доверчивость и красоту, использовать и не увидеть снова,
Мы были нужны друг другу лишь на этом этапе, через расставание пройти должен каждый,
Но ты верить не желаешь, что тебя использовали точно так же, точно так же…

И будет мечтательное ожидание сообщений от противоположного пола,
Совместные вечера и сладкие намёки, опьянённые желанием побеги из дома,
Потребность в тёмном углу познать первое объятие и чьих-то губ сладкое касание,
Ты это заслужил, себе кажешься крутым, выбрать её или другую? – интрига состязания,
Блаженный стыд от совместной ночи, страх и трепет в каждом движении,
Тела чужого запретное познание, свиданий и безумного романа предвкушение,
Глупые шаблонные слова, крики, слёзы и смех – настроения глупые смены,
Противоречащих друг другу желаний неразрешимые дилеммы,
И небытие варианта верного – какая разница, о чём жалеть?
Какая разница, от чего страдать? А всё невозможно успеть.
Ты всегда только в этом моменте, ты всегда тот же самый человек,
И будут попытки вырваться, возвыситься и смысл обрести, но обречён побег…

И будет первая высшая любовь и в своей наивности святая убеждённость
В уникальности того человека, на которого направлена стандартная влюблённость,
Идеализация умилительно нелепая, сдержанность в фантазиях и скромность,
Но постепенно с годами и в пресыщении и в обделённости расцветает развращённость,
Познаётся предательство, усталость и обман, от чувств своих отчуждённость,
Ты к уникальности стремился, не понимая её абстрактность, иллюзорность,
Гнался за ней по тем же схемам, что и все остальные, к своей драме жаждал внимания,
Не слушал их насмешки, и лишь много лет спустя приходит осознание —
Ты чувствовал и делал всё то же самое без малейших отклонений,
Что и все твои современники и сотни предыдущих поколений,
Не забыть сгнивших заблуждений яд и стыд, ты болью скован,
Но и это так невыносимо банально, ты обманут был и предан снова…

И будет сарказм едкий, усталость злая, юмор чёрный,
Нигилизм позёрский, бунт абсурдный и характер вздорный,
Справедливое презрение к мерзостям системы школьной,
Цель которой в том, чтобы каждый к рабству приучался безвольно,
Но они видят ограниченность, истеричность и невежество неудачников-учителей,
Информации никчёмность, миллионы нелепых заданий и тысячи загубленных дней —
Всё для того, чтобы заслужить пропуск к общественным дарам,
Но на каждом новом месте будут познаваться разочарование, обман…

Но пока что они наивны, оптимистичны и сильны,
Каждая новая страсть отмечена блеском новизны,
Бациллой идеалов благородных они заражены,
Пощада незнакома этим коварным разносчикам мечты,
И они будут бредить и гореть, пока не сгорят дотла,
Не понимая того, что лишь к новым жертвам приведёт их борьба,
Что меняются эксплуатации формы, но она сама сохранится навсегда —
Количество людей и благ уравновесится после разрушений стандартного витка…

Мир слишком стар и ворчливо смотрит на нашу благородную возню,
Мир – старый декадент, заунывно воспевающий молодость свою,
Мир – слепой склеротик, которому непонятны наши суетливые потуги,
Он призвал нас в своё жилище оберегать разложение своё, но мы плохие слуги,
Всё, что ему нужно – больше барахла, он насмешливо осудит наш ребяческий азарт,
Ведь мир этот слишком стар, мир этот безвозвратно стар…

А я всегда хотел чего-то своего…

И будет боль после первой творческой пробы,
Вдохновлённой чьим-то гениальным творением,
Благодаря которому на миг ты перестал чувствовать себя одиноким,
В котором наконец-то нашёл терзаний своих выражение,
Столь близким и понятным, делающим достижимыми любые высоты,
И ты захотел поделиться этим восторгом, подарить частицу того откровения,
Но мир пренебрежительно и насмешливо отвернётся от твоей работы —
Ещё никогда не был так уязвлён чьим-то мимолётным мнением.
Доверчиво выставил часть души напоказ, ещё не понимая того,
Насколько же она стандартна, но твои шаблоны никому не нужны,
Она мгновенно потеряется в общей массе и тихо осядет на дно,
А ты будешь сыпать осуждения, но сам не понимая, к кому они обращены.
Восхваляя и обожая других, толпа оскорбляет твой возвышенный порыв,
Ведь ты достойней их, ты работал много и искренне верил в свой талант,
Думал, что славу уже заслужил, но они проходят мимо, ничего не объяснив,
И ты будешь попрошайничать, на жалкие метания растрачивая свой потенциал.
Но это справедливая плата за то, что ты захотел навязать собственное видение,
Так увлёкся показухой и решил, будто на многое способен, будто умнее остальных,
Но однажды разуверился в неповторимости своей – столь тривиальное открытие,
И с годами ты находишь все свои образы и мысли у авторов других…