Алексей Сыровежкин - Последний станет первым – первый станет последним

Нищеты неряшливые дети
Рыскают, как крысы, в поисках еды,
Оборванные, зловонные скелеты
С отрешённым видом уползают за углы

Морщинистых, дряхлеющих зданий,
Тревожно наблюдающих за ними —
Напоминают людей существ этих очертания,
Но как же мало общего с вами они сохранили.

Падальщики бетонной бездны
В месиве свалок разрывают обед,
Что обитатель миров поднебесных
Милосердно сбросил сюда – это их морской снег.

Сосудов опустошённых перезвон
Напоминает о потерянной жизни,
Смутно вырисовывая праздничный стол,
Дом и семью, любовь и восторг, иллюзию смысла.

Отчаяния обречённые рабы
Бредут за живительным ядом с трудом,
Хищными возгласами оскверняя дворы,
И их омертвелые чувства жадно впитывает он.

Порхнув на крыльях ночи,
Пребывая в экстатическом бреду,
Несётся он над той могилой общей,
Где люди тихо обсуждают смерть свою.

Пьянящим предчувствием объят,
Мчится он, незримо успевая на лету
Ухватить каждый новый аромат,
Содержащий в себе чью-то судьбу.

Всё вокруг определяет становление момента —
Эмоции, фигуры, линии, истории и лица,
Явление и трансформация каждого оттенка,
И это то, что совершенную составляет композицию.

Бесценна каждая минута,
Он никак не может опоздать,
И, пока расцветать лишь начинает утро,
Он должен ноты важнейшие собрать.

Он изучает то, как постепенно
Рассветного воздуха меняется состав,
Как под действием тепла преобразуются реагенты,
А вслед за ними чувства, даруя новый неповторимый сплав.

В потоке воздуха промозглого
Накатывает волнами дорожный гул,
Близость источника подгоняет, словно розгами,
Того момента, в котором бы навеки утонул.

Обзор прекрасный открывается с обрыва,
Но ещё минута и он шагает по мосту,
Дабы желанная оформилась картина,
Которую столько лет искал по миру всему.

Мельчайшие детали сольются воедино,
Когда над холмами свой являет лик
Солнце, что речную гладь озолотило,
Словно волшебные благовония разлив.

Важны ракурс, перспектива, сочетание цветов,
Для финального штриха вступает лёгкий ветер,
И экстракт рассвета летнего готов,
Пока священный сотрясает трепет…

Лаборатории тьма
Мгновенно впитает его,
Помещение пыль заволокла,
Здесь не удастся найти уют и тепло,
Он всегда один, но невыносима тишина,
Ведь таинственный голос его преследует давно,
И лишь спасительная музыка заглушает презрения слова,
Она звучит сутки напролёт, помогая забыться, улететь далеко,
После удачной охоты он торопливо и бережно тащит добычу сюда,
Частицы занимают место в реакции, растворяются в шипенье котлов,