Валерий Макаров - Над вечным

Днём это место внушает грусть,
Ночью внушает страх.
Откуда же здесь смятение чувств,
Весь этот ужас впотьмах?

Каждый думал одно и то ж
И думает каждый миг:
Хочешь не хочешь, сюда придёшь
И ляжешь среди других.

Снег навеет сугробы свои,
Дождь намоет песку.
Где же зёрна твоей любви,
Собранной по колоску?

Где же те очи, что столько звёзд
Таили в своих зрачках?
Прищёл, погостил и ушёл на погост
И снова будто в гостях.

Так что же? Значит, не навсегда
На странном клочке земли
Будет шуметь над тобой лебеда
И ковылять ковыли?
Не знаю, но помню лишь об одном,
Что отняли у меня
То, что сияло в сердце моём
Ярче весеннего дня.

Жизнь, как молния рядом с тобой
Упала и в землю ушла.
А что если наша с тобой любовь, —
Ушедшая в небо душа?

А дождь всё ищет ключик,
Всё хочет дверь открыть,
Топочет и канючит
И проявляет прыть.

Зима ему не рада
И не пускает в дом.
Он ходит вдоль фасада,
Стучится под окном.

Ещё крепки сугробы.
И посмотри, к утру
Капели-нищеброды
Застынут на ветру.

Не износилась шуба
И хочется поспать.
Да и хмельного шума
В деревьях не слыхать.

Дождь всхлипнул напоследок
И сгинул в полутьме.
Не тот он собеседник,
Что нужен был зиме.

Приди ко мне, когда я буду
Иное видеть на земле,
Поверю истинному чуду
И отыщу огонь в золе.

Приди ко мне, когда я стану
Бедней и проще, чем теперь.
Ночному ветру и обману
Высоких звёзд открою дверь.

Приди тогда, когда в невзрачном
Побеге запоёт лоза.
Когда в лице моём прозрачном
Останутся одни глаза.

Под снегопад
Я засыпаю
И рассыпаю
Снов звездопад.

Глубокий, нежный
Роится мир,
Как рокот снежный
Небесных лир.

Твои ли руки
На струнах их
Срывали звуки
Стихов моих?

Душа живая,
Как снег бела,
Не сознавая,
Их родила.

Они сорвались
С души моей
И отозвались
В душе твоей.

На стол, забывшись в разговоре,
Вино из хрусталя пролил, —
И вот уже встаёт над морем
Твоя Венеция в дали.

Твой город, в прошлое влюблённый,
Где незабвенные в веках,
Высоколобые Мадонны
Младенцев держат на руках.

Он выдуман тобой так ярко,
Так смело блещет наяву,
Что я из-под руки Сан Марко
Тебя ревную и зову.

А ты смеёшься надо мной
Адриатической волной.

Ложатся годы паутиной
На переносицу, у глаз.
И кажется, как миг единый
Всё, всё вчерашнее для нас.

Быть может, мы грешны в том сами,
Не успевая различать
События за пустяками,
А в жизни глубины печать?

Но стоит обострить вниманье,
Вести минутам строгий счёт,
И время – словно в оправданье
Ещё быстрее потечёт!

Махнуть рукой – одно возможно,
Но как не думать о другом,
О неизбежном и тревожном:
Мелеет сердце с каждым днём.

И жизнь, с трудом тая презренье
К поступкам нашим и делам, —
Как бы иное измеренье
Всё чаще предлагает нам.

Нам это больно, как измена.
Но жизнь диктует без стыда:
Мы отступаем постепенно
И выбываем навсегда.

О если б я сошёл с ума!
Меня б не мучила зима,
Не крючил бы мороз.
И я, скитаясь босяком,
По льду ходил бы босиком,
Не чувствуя заноз.

Я видел бы вокруг себя
Не то, о чём душа, скорбя,
Не хочет говорить, —
Но небывалые миры,
Как разноцветные шары,
Способные парить.

И я спасал бы от воров
Шедевры улиц и дворов —
Всеобщих галерей,
Куда манит в вечерний час
И завораживает нас
Голгофа фонарей.

А летом убегал бы я
Подальше от житья-бытья
Сограждан дорогих.
Пересекая пустыри,
Заглядывал в монастыри
Развалин вековых.

И как ребёнок, тих и слаб,
Я слушал бы крикливых жаб
Среди болотных ям.
Я б услаждал свой дикий слух
И повторял их трели вслух
На зависть соловьям.