Михаил Меклер - Судьба в точке пространства

Вспомни, когда нам было по семнадцать,
мы и не думали дожить до стольких лет,
правда приходилось за жизнь цепляться,
память темна и не выносит всё на свет.
Был диплом и медицинский форум, свадьба,
потом дети, квартира, машина жигули,
по разным континентам разбежались братья,
Абдул-Кахир освоил восточный пуп земли.
Ты стал врачом на палубе мира,
твой корабль плывёт на волнах,
у молодых нет другого кумира,
несущего знания в юных умах.
Светится твой путь, искрится,
время несётся без особого звука,
свои грехи ты простить не боишься,
знаешь, что вера есть добрая мука.
Теперь ты спишь в огромной спальне,
с бессонницей, закрывшись на замок
и понимаешь, что может быть печальней,
чем безысходность, когда ты одинок.
В часы ночные, предметы тяжелее
и мыслей скрежет глотает тишина,
подушки, покрывала кажутся белее
в них пустота зеркал отражена.
Январь, на улице суровое дыхание,
а в комнате томительный покой
и тянет в край любви очарований,
наедине с прочитанной строкой.
Душно, ни ревность, ни старость
не удаляют всю опухоль ночи,
где-то в душе шевелящийся нарост,
колит и трет судьбы позвоночник.
Ты напряжения в молчании не выносишь,
зовёт судьба лишь в Кисловодский лес.
Сознание ласкать значительностью просит
и положительных эмоций ждёт с небес.
Весь свет Кавказа на твоём поле играет,
в нём реки меняют свои песни и платья,
как в бесконечном сосуде не исчезает,
движение всей воды в твоих объятиях.
Твоя душа летит по небу ввысь,
вечность на каменных часах,
показывает будущему мысль,
и будет так, как повелит Аллах!
Настал и твой черед живой,
почувствовать крыльев размах иной,
мысли сами взлетят стрелой,
в твоих молитвах одна за другой.
Закрой свой дом, ворота на замок,
земля по совести уже остыла,
ты на заре молитвы слог,
прочтёшь себе под нос уныло.
Бегут года и не стареют твои дети
они, как символ, памятник судьбы.
Их любовь дороже всего на свете,
пусть все у них сбываются мечты.
Когда погаснут свечи и во мгле,
тишина услышит внутренние своды,
ты продолжай молиться и во тьме,
за свет и благодушие природы.
Иди, не сутулясь под тяжестью лет,
от прошлой жизни, дышащей в след,
поступь твоя нестариковски тверда,
твой образ запомнится нам навсегда.
Рассвет взойдёт и зорька встанет,
петух погорланит во все горло,
новым днем жизнь опять настанет.
Образ веры будет действовать покорно.
Какие ещё тебе сказать слова?
Воистину, правда у всех одна.
Единым духом ты жив и сполна,
Ты врач, вкусивший святого вина.
Нет ничего важнее той молитвы,
с которой начинаешь поступь дня.
Ты будь готов на праведные битвы,
бокал вина поднимем за Тебя!

В зеркале под слоем амальгамы
живёт твой образ фасом в раме,
не чувствующий вины за искажённый профиль,
что в маске за спиной оставил Мефистофель.
Попрощайся с ним, как с формой суток,
тогда в стекле увидишь свой рассудок.
Понятно станет, он лучше, чем ничто,
намного проще и до сих пор никто.
Горизонт с облаками напоминает шнур бельевой
с влажными простынями, реющими над головой.
Напрягает мозг телефонный номер.
Неужели опять кто-то умер?
Середина жизни совпадает с концом короткой.
Разница времени зависит от насыщения утробы водкой.
Человек всё время находит свой тупик,
в любой точке света, не изменяя свой лик.
И ты двигаешься в направлении потерянных денег.
Прощаешься с теми, кто покинул жизненный берег
раньше, чем это смогли понять,
почему их смогла догнать,
из множества созданных пуль,
не пуля из свинца, а инсульт.
Кровь не любит поступать в мозг,
когда жизнь натягиваешь как трос
и если мозг не думает о крови,
то ты доводишь здоровье до боли.
Долгое молчание умножает грусть на злобу,
чтобы не видеть неба, надо нырнуть в воду
и оттуда наблюдать протуберанцы,
мысли о плохом закроют пространство.
У многих свое больное воображение,
розовое становится чёрным изображением.
Может, что-то внутри раскололось
и ты слышишь свой внутренний голос,
на отрыв души стало вроде похожим
и ты всё чаще произносишь: «О, Боже!»
Насытившись отражением своим,
ты становишься себе нелюбим,
а осознав свой лишний вес,
отметишь в амальгаме стресс.
Возраст оставляет шрам,
по небритым твоим щекам,
как в джунглях, зияют руины,
а ещё точнее морщины.
Взгляд всегда следует дальше тела,
туда, где нет жизни и всё омертвело,
где глаз остановит свой взор,
пустота открывает затвор.
Всё, что отражение найдёт,
будет отражать жизнь наоборот.
Да, пусть это фантастический бред,
ты, конечно, оставишь свой след,
даже в незримом мире зеркал,
гвоздём по зеркалу, как маргинал.