Михаил Меклер - Судьба в точке пространства

Преемственность ведет к стихосложению,
она помогает избегать клише,
что придает искусству ускорение,
хранить увиденное в памяти, в душе.
Поэзия не баловство и даже не искусство,
это нашего языка, эволюционный маяк.
Овладев с детства языком, человек искусно
преследует цель генетики. Поэт есть маньяк!
В основном человек не достигает полных знаний
и не научился нагружать свои фразы смыслом,
чтобы исцелять людей от всяческих страданий
и приносить им радость в чертах гуманизма.
В душу не зайдешь, не осознав строки,
память не утешит в забвении плоть
и не сделает финал менее горьким,
пока не войдет по генам в кровь.
Наше общество, как безъязыкую семью,
везет без расписания поезд в никуда
и только чтение поэзии дает стезю,
для прогресса умственного труда.
Стихи доступны огромной аудитории,
в финале читатель постигает откровение,
так как, стих полноценен в теории
и раскрывает суть разума и творения.
Поэзия использует ритм языка,
который приводит к откровениям.
Во время чтения, поэт проникает в тебя
закрывая книгу, думаешь с сожалением,
не можешь чувствовать себя неистово.
В этом и заключается суть всей эволюции.
Ее цель красота, порождает истину,
объединяя разум, и чувства во времени.
Красота может быть воплощена только в словах.
Человек не способный к адекватной речи,
прибегает к насильственным действиям в делах,
расширяя словарь кулаками и картечью.

Дерзкий пасынок веков,
непонятно с каких пор,
вышел на простор грехов
и крадет, как тайный вор.
Он совершает свой виток,
набивает электронно,
свой финансовый мешок
и долги растит законно.
Чешуей чужой шуршит,
против шерсти мира, впрок,
и порядок свой вершит,
мировой инфаркт глубок.
Время царствует на троне,
слово будто колобок,
мировой язык жаргоном,
выражает свой упрек.
От угроз мир потемнел,
кто-то получил пинок,
от незваных, мертвых тел,
помнит атомный урок.
Есть разумные вехи всегда,
над нами есть роковая звезда.

По маме должно быть я еврей,
таким родился из ее чрева
и должен значительно смелей,
писать справа строку налево.
Да, видимо на то Господняя воля,
моей кириллице доступна белизна,
язык взращен мой в русском поле,
земля не кровоточит, как десна.
Мозги мои проникнуты любовью
и мысли не влекут в бесчеловечность,
а философский взгляд, тем более,
не тянет в дурную бесконечность.
Мои творения в этом новом веке,
суть смысла их рождается из снов,
закрыв во тьме кромешной веки,
поймешь основу всех основ.
Суть жизни бессмертная, чем Мы,
кто это знает под нашим небосводом,
тот может видеть свет из тьмы
и двигаться в истории с исходом.

В любые времена эпохи,
жизнь на земле, как битва,
поэтов измученные вздохи,
в стихах оживают молитвой.
В них и любовь и радость,
выше закона милость
и сокровенная сладость,
прощение и справедливость.
Стихи, словно зной в пустыне,
томят влюбленных жаждой
и умножают им силы,
на что способен каждый.
пусть блуд труда в крови
от Бродского и Мандельштама,
о прошлом, говори, не говори,
оно на устах всегда без обмана.
Подумаешь, чем связан с миром,
то это поступь живого языка,
он ключик от каждой квартиры,
где рождение происходит стиха.
Когда Рембрандт гостил у Рафаэля,
а Моцарт от Москвы души не чаял,
Есенин просто творил с похмелья,
а Пастернак не мог писать без чая.
Уверен, что я еще на старте
и шагом на дорогу выхожу,
держу разбег в своем азарте,
поэзии и языку служу!
Я не видел, как голуби плачут,
не пойму, как тьма рожает свет.
Время стремится вперед, не иначе,
жизни не нужен обратный билет.

Ничтожность жизни наступает,
когда любовь как чувство исчезает,
и остаётся лишь одна забота,
строку кропить на белизну блокнота.
Есть адрес регистрации дверей,
но нет замочной скважины, ключей,
а время тикает и гонит всех вперед
и деньги в минус загоняют счет.
В руках все время разряжается айфон
и заполняет смыслом жизни фон:
«Папа – это ты?» – и дальше детский смех,
и после думать о плохом великий грех.
В душе навечно поселилась вера,
чтобы мечта всегда о ней болела,
о сути жизни, ради чего живем,
и если это есть, за это и умрем.
Уже начинается жизни отлив,
пора переехать в страну олив.
Судьбой насытился по самую грудь,
но не собираюсь в последний путь.
Меня некому будет туда провожать,
а так хочется многим руки пожать.
Да на миг всего, заскочить домой,
обнять всех детей, одной гурьбой.
Затем в том Храме, где крестили меня,
поставить свечу для святого огня,
и всей душой пожелать добра,
всем тем, кто желал мне всё время зла.
Пусть будущее для всех не грустит,
и солнце светит, и ветер свистит.
Лишь только память всегда со мной,
да стихи в мозгах, тишина, покой.