Вячеслав Лютов - Провинциальные тетради. Том 1

* * *

Вообще, все построенное в России за последние десятилетия – на костях…

* * *

Розанов: нужно разрушить политику, нужно создать аполитичность. Да, но во всем и всегда были виноваты именно аполитичные.

* * *

Хотелось бы иметь маленькую дачу в ста метрах от соснового бора, с широкой печкой и матрацем на деревянных полатях, а вместо подушки – овчиный тулуп. Как раньше. Так теплее.

* * *

Сижу и думаю о жизни. В последнее время она превратилась в злобное рычащее существо с едва прорезавшимися зубками.

* * *

Пора смотреть не на Запад, а на Север – туда мы попадем быстрее: и демократы, и социалисты, и народнофронтовцы, и монархисты, и коммунисты, и анархисты, и христиане, и я, не причисливший себя ни к кому, и Попов за свою религиозность, и Клепиков за свое стремление выехать во что бы то ни стало… Кстати, если нас посадят в одну камеру, то мы напьемся до свинячьего визга – за встречу. Ведь братья…

* * *

Только недалекие личности поливают грязью и доказывают, что все в нашей стране нужно вымаливать, выплакивать… унижаться, просить.

* * *

Все мысли перемешались, как мелочь в кармане, да и то не в моем…

* * *

Старый друг лучше новых двух. Правильная пословица: лучше иметь пятьдесят старых друзей, чем сто новых…

* * *

Литература не обязана быть доказательной, истинной, умной – ее удел: чувства, а стало быть, взбалмошность, тоска, переживания, счастье, неразумность, одержимость. Короче, все что угодно и что не угодно – тоже.

* * *

Вы знаете, что самое ужасное в человеке? Вот и я не знаю. Наверное, то, что будучи сотворенным по образу и подобию божьему, он позволяет себе такие разные мерзкие штучки, от которых даже черти открещиваются.

* * *

Нужно уходить, бежать. Но куда? К Юрке Попову в Миасс – в страну вековых сосен, жестяных рукомойников и свежевыбеленных печей.

* * *

Анна Арс. Типичный представитель пост-символизма в эпоху тотального декаданса. Космические сферы, гороскопы, магические числа, «харе рама, харе кришна». О чем?

* * *

С.Ч. подарила мне акварельные краски… Что вы теперь делаете? – пишу акварели. Как Макс Волошин. Правда, он перед этим написал «Путями Каина», а я не сотворил ничего, кроме двенадцатистрочного «Ремонта».

* * *

Какая замечательная поза – непризнанный гений! И все рыдают у крышки гроба и говорят: «Ах, каким он был замечательным поэтом!»

* * *

Хочется писать ни о чем, просто писать, не думая, не выбирая сюжета; не… не… Хочется писать о том, как дождь освежил улицу, как солнце заиграло в окнах домов, как дым от сигареты струится над кустом сирени, как «божие одуванчики» сплетничают у подъезда, как сонные птицы еле-еле перелетают с ветки на ветку, как играет музыка в комнате, как горит газ на кухне, как щелкает печатная машинка, как шелестит в листве ветер, как обнимается парень с девушкой, как хлопает входная подъездная дверь, как в голову лезут никакие мысли, как… как…

* * *

Очень сложно писать, когда кто-то сдерживает руку, или, наоборот, подталкивает.

* * *

Весь день с самого утра с неба падали тяжелые камни. Серые, они стучали по крыше и скатывались по водостокам. К вечеру ими было завалено все вокруг – и дома, и деревья, и улицы, и трамвайное кольцо… Кроме того, поднялся ветер и камни стали разлетаться в разные стороны…

Я пил чай и разговаривал со своим другом Юрой. Он такой же дурак, как и я, а потому мы нашли общий язык. Этот язык назывался русским и говорили мы о поэзии.

Вообще-то, когда падают камни, стихи писать очень трудно – постоянно сбиваешься с ритма. А еще хуже тогда, когда за стенкой начинают пилить дрова бензопилой «Дружба» или разводить костер – дым из одного окна переползает в другое и приходится чихать, после чего уже невозможно вспомнить нашедшуюся только что рифму.

А так, в принципе, все нормально, если не учитывать того, что мы никому не нужны, и камни падают лишь затем, чтобы заглушить наш голос…

* * *

Шутка: в современной русской поэзии есть три великих поэта – я, Попов и все остальные…

* * *

У Стрижова в голове – маленькая дырочка, сквозь которую в него вливается «энергия далеких миров». И антенна, наверное, тоже есть…

* * *

Глеб Успенский сошел с ума, его брат Николай спился, «грустный солдат» Всеволод Гаршин выбросился в лестничный пролет, Николай Гумилев был расстрелян, Александра Блока сгноили в болезни, Осип Мандельштам сгинул в лагерях… Дико! Прав Вл. Ходасевич: «История русской литературы есть история уничтожения русских писателей».