В 1959 году выходит в свет первый поэтический сборник Николая Якушева – «Высокий берег», а затем еще два – «Старт» (1962) и «Годовые кольца» (1964). Начало и середина 1960-х складываются для Николая Михайловича удачно: его принимают в Союз писателей СССР, начинается профессиональная литературная деятельность, строятся творческие планы. В журналах появляются новые публикации, подборку стихов Якушева печатают во всесоюзном сборнике «День поэзии» – приходят успех и признание.
В 1967 году Николай Якушев с отличием окончил Высшие литературные курсы в Москве. К сожалению, это время нельзя считать плодотворным – очередная его книга, «Стихи», содержит многое из прежних сборников.
Это был уже четвертый временной период в жизни Николая Михайловича, который закончился для него драматично. В мае 1967 года Николай Якушев участвовал в работе съезда Союза писателей СССР, где было распространено протестное письмо А. И. Солженицына к властным верхам – в нём он выступал против цензуры, процветающей в книгоиздании. Якушев привез письмо в Рыбинск и поделился этим документом, который считался закрытым, с друзьями. Возможно, ничего бы и не произошло, если бы Солженицын не продолжил свою конфронтацию с властями. В обстановке обострения ситуации факт распространения письма не мог остаться незамеченным соответствующими органами.
Так начался последний этап жизни поэта. Якушев был уволен с работы и долгое время не мог устроиться на другую. На собрании Союза писателей коллеги объявили ему строгий выговор. В своих дневниках Николай Михайлович пишет: «В дом пришла нищета. Мы залезли в долги, из которых неизвестно, как будем выпутываться. Кора (жена поэта. – С. Х.), чтобы как-то облегчить положение семьи, нанялась мыть лестницу и лестничные площадки в доме. Старший инженер-экономист, по совместительству – уборщица. Здорово!»
Литературная деятельность поэта тоже значительно усложнилась. Связи с Москвой оборвались, друзья постарались отстраниться, опасаясь возможных последствий. Но к Якушеву всегда тянулась молодежь, он принимал постоянное участие в работе литературного объединения при редакции городской газеты. Материальные трудности несколько сгладились после устройства на работу редактором рыбинского кинопроката и выхода в 1973 году книги «Вторая половина дня». Мучительней всего было отторжение от большой литературы. Тяжелые переживания дали, если можно так сказать, свои печальные плоды:
Жил бездумно, бесшабашно как-то,
веря в случай, в небывалый фарт.
Так вот и добрался до инфаркта,
а инфаркт – довольно грустный факт.
Это четверостишие из дневника Николая Якушева. Там же мы встречаем разъяснение от 31 июля 1976 года: «…19 марта меня на носилках вынесли из дому, всунули в “скорую” и отвезли в Пироговскую больницу…» Позднее он расскажет об этом нелегком эпизоде в стихотворении «В больнице»:
Бессонное, залеженное ложе,
бел потолок, нависший над тобой.
Как ночь прожить, когда уснуть не можешь,
и даже мысли причиняют боль.
………
Звучит сверчка назойливого зуммер,
переплелись с тягучей явью бредь.
Как, в сущности, легко тому, кто умер,
в сравненьи с тем, кто должен умереть.
Такие стихи и определяют масштаб поэтической личности Якушева, его умение осмыслить реальность в русле русской философской лирики.
Когда он вышел из больницы, жизнь его практически не изменилась – Николай Михайлович оставался таким же весельчаком, балагуром, душой любого литературного мероприятия. Только после прочтения дневников поэта – уже после его смерти – стало понятно, насколько сильным был этот изломанный судьбой человек. О стойкости духа Николая Якушева можно говорить много. Даже совсем невеселые моменты его жизни выливались в ироничные строки:
Люблю, когда в семье уют,
покой с утра до вечера,
и денег куры не клюют,
так как клевать им нечего.
Или другие:
Уже коммунизма сверкающий берег
встает перед взором на светлой волне,
поскольку процесс отмирания денег
в кармане моем завершился вполне.
Старость тоже не повод для оптимизма, но и на эту серьезную тему у Якушева рождаются стихи, трогающие какой-то игривой смешинкой:
Загрустится иногда —
мало дней осталось.
Неужели навсегда
наступила старость?
Слушай, милый человек,
говорю уверенно:
старость – это не навек,
старость – это временно.
Читать дальше