Игорь Платонов - Заполярный Ковчег. Стихи и поэмы

Он резко выдохнул и мне кивнул с намёком,
И другу тоже подлечиться предложил;
Второй пилот в момент оправился от шока,
И стал как авиаковчег старинный «Ил»…

Мы долетели до Архангельска нормально,
Пилоты были вновь солидны и бодры;
А мы потом родную землю обнимали,
Благодаря её за щедрые дары…

Я тех пилотов наградил бы орденами
За силу духа и бесстрашный романтизм.
Теперь не так всё; только птицы бьют крылами,
Чтоб ощутить полёт и не сорваться вниз.

Мне поют холода: «Это всё не беда,
Что из вечного льда не струится вода,
Что на вольных снегах не растут города,
И над жаркой мечтой не восходит звезда.
А душе не страшны ни петля, ни узда,
Это всё – не беда, боль сойдёт без следа, —
Над остывшей мечтой воссияет звезда,
И в речах заиграет живая вода,
Вот тогда и взойдёт красота от плода…
А пока – закрути свою блажь в холода,
Чтоб фермата закончилась выдохом: «Да…»

Я пил коньяк в пустом буфете Воркуты,
Не постигая, что со мной происходило;
Я был с изящною буфетчицей на «ты»,
И что-то в ней меня томило и любило…

Её глубокие небесные глаза
Меня поили притягательной тоскою, —
В них было то, что в жизни я недосказал,
И было всё, чего не выразить строкою.

Я ей рассказывал про наш суровый быт,
Про ЗФИ, про экспедицию, полёты;
Она внимала мне, ловя тепло судьбы,
И словно ждала от неё ещё чего-то…

Потом в служебном закутке меня врасплох
Вдруг обожгло её неровное дыханье…
И я припал к её устам, утратив слог,
Как будто встретил неизвестное созданье.

И этот долгий поцелуй, как дар извне,
Из головы моей повышиб все полёты;
И нежный голос как пропел: «Пойдём ко мне,
Ещё немного – и закончу я работу…»

И я на радостях ещё взял коньяку,
Я был не пьян, лишь околдован чувств аккордом;
Я на неё смотрел, испепелив тоску,
Я был влюблён, сидя в тылу аэропорта.

Мечтал не долго я в буфете с коньяком,
Она исчезла по делам в своей служебке;
И тут меня тряхнула память, словно гром:
Я должен срочно был лететь! И шок был крепким.

Меня нашли друзья на входе в шумный зал,
И мы мгновенно собрались у самолёта;
А в голове моей рыдал и трепетал
Певучий голос: «Я закончила работу!..»

О, как легко в один момент про всё забыть,
И обмануть себя и ближних не пытаться;
Но как же странно до сих пор в себе хранить
Ту незнакомку, что любила целоваться.

Я вернулся, небритый и нервный,
Одичавший, голодный, смурной;
Я бы в битве за негу стал первым
И любовь отогрел бы собой.

Шикану я теперь, раскошелюсь,
Оторвусь так, что мозг загудит!
И шарфом вуалируя шею,
Буду верить, что всё – впереди.

А без денег мы ценимся плохо
В этом мире блестящих вещей;
Я иду, отрезвлённый эпохой,
С подогревом полярных идей…

Из глубины воспоминаний
Всплывают странные дела,
Как будто некий дух познаний
Решил вкусить добра и зла.

И этот деятель стихийный
Включил светильник в голове…
И жизнь, шумя многосерийно,
Выводит тайное на свет…

Я шёл по Диксону один
Среди немыслимых сугробов, —
Искал я винный магазин,
Да заплутал, «не зная брода»…

Я брёл куда-то меж снегов
По ледяному коридору,
Не постигая тех основ,
Что удивленье дарят взору…

И этот снег меня слепил,
Игривой дрожью осыпая,
А если б я вчера не пил,
Сидел в тепле б тогда, не маясь.

Но сей волшебный коридор
Вдруг оборвался на «конечной»…
И я увидел тихий дом,
Он деревянный был конечно.

Ия застыл, как истукан,
Дивясь внезапному жилищу;
Я был как сказочный Иван,
Который вечно что-то ищет…

Но был недолгим мой конфуз, —
Открылась дверь, дохнув «Клондайком»,