«…хотелось бы, однако,
Чтоб рядом кто-то был, столь близкий,
Кого я мог бы по щеке погладить, взять за руку и посмотреть в глаза —
И в них найти желанные ответы на все тревоги бытия».
(«Поиски близости»)
В этих стихах тоска по духовному общению, «апелляция к пониманию и сочувствию».
Но одиночество может быть жизненной позицией в противостоянии толпе, когда жажда единения с другими людьми неосуществима из-за непохожести души:
«О, обними меня
Как можно крепче,
Одиночество мое!»
(«Толпа»)
Выход из внутреннего одиночества мыслится через любовь и дружеское участие. Любовь как вхождение вечности в жизнь неизбежно связана со страданием. В человеке в этом художественном мире – готовность к страданию, способность страдать искренне и глубоко, воспринимать страдание как критерий истинности бытия. И предвидя все сложности любви – «бурный шквал» чувства, неизбежность его угасания, опустошенность в результате – он заявляет:
«Всё это вижу.
Всё это принимаю.
И потому —
хочу любви.
Боюсь любви».
(«Предвидение II»)
В верлибрах содержатся раздумья о губительном влиянии бескрылой повседневности на душу человека. Люди, подверженные этому влиянию,
«…не умеют страдать,
Мучиться по пустякам,
И уже не способны к счастью…
У них в комнатах сыро от лени,
Душно от отсутствия мысли,
И клонит в сон от пустоты в глазах»
(«Без музыки»)
Все их пути ведут не к свету, не наверх, а в темноту, «Навстречу ветхости, уродству, тлению души» («Тем вечером»). «Руки робота мелких людишек формуют» («Этюд-1985»).
Выстоять, не сползти в «пучину суеты», сохранить себя, свое предназначение —
«Занять свое одинокое место,
Собою стать
и до конца остаться
Тревожным голосом,
высоким, но понятным,
Совестью, зовущей
от обыденного к вечному,
от забытого к живому…»
(«Проснуться поэтом»)
Для движения духа «от обыденного к вечному» необходимо уметь слышать «голос, идущий из открытых далей, Улавливать его напор» и творить ответ в музыке или слове, добавив «светлый звук в гармонию Вселенной» («Хотя бы изредка», «Под звездами»).
Читатель! Добро пожаловать в художественный мир Леонида Франчевского.
М. Д. Якубовская, к.ф.н, профессор МАРХИ
Рано или поздно… Несбывшееся зовет нас…
(А. Грин)
Завтра
Ветер переменится.
Я проснусь на рассвете,
Я услышу зов ветра,
Я шагну в его шквал, —
Он сметет все былое
(Горечь, боль и надежду)…
Не жалея уйду,
Дерзкий; заново ставший,
Брошусь в дождь и туман…
Ветер
Приведет меня к морю.
Я увижу город —
И узнаю сразу
Давнее пророчество:
Давний детский сон.
Я увижу в порту
Корабли:
Сильные и мощные,
Стройные и изящные,
(Которым легко плыть по морю),
Но я,
Подойду только
К самому неприметному —
И взойду на него.
III
Тихая церковь.
Усталый священник – с книгой.
Захожу.
– Что нужно?
– Мне сегодня – в море.
– Море – бездна без цели.
– Я привык – без цели,
Так, что самый мираж ее
Меня гонит в бездну.
– В море нужно – силу.
– Мне не нужно силы,
Чтоб остаться с морем:
Мне давно вместо силы —
Отчаянье.
– Ну, а если – смерть…
– Жизнь со смертью – сестры:
Возлюбив одну,
От другой – не скрыться.
– От себя бежишь?
– О! … Себя – обретаю!
– Примешь ли крест?
– Не приму креста:
Осенен им вечно.
Море все искупит:
Вечный путь к горизонту,
Непокорный отблеск
Всех метаний неба, —
Буду служить ему
Болью своею.
Канатами – руки в кровь сотру,
Надорвусь – парусами,
Палубу – горбом надраю:
Лишь бы,
Задыхаясь штормом,
Посекундно хватать глазами,
Там, за гущей серого неба —
Далекую светлую полоску…
Все пройду за это.
Выдержу, выложусь, выжму,
Вытяну, выгребу, выберусь, —
Выживу!
И с криком «Земля»! —
Вновь собою стану.
Все это будет лишь начало,
Начало Дел.
А дальше – будет и любовь,
И сила, и полет, и нежность…
Все будет, – да!
Все будет – трудно.
Я обучусь всему, как морю.
Все будет трудно:
Будет – пóлно!
И шаг за шагом
Неначатое – приоткроется,
Несделанное – завершится,
Неприкаянное – уверится…
Все это будет лишь начало,
Начало Дел.
Свидание живых надежд.
Читать дальше