Владимир Фирсов - Солнечные колодцы

Пахнет

Песнею неспетой,

Непришедшим сном.

1963

След саней.

И вехи вдоль — наклоненно.

День короткий клонится ко сну.

И скучает на стогу ворона,

Олицетворяя тишину.

Хорошо с любимой

В этот вечер

Повести о тишине рассказ.

Но моя любимая далече,

Дальше, чем я думаю,

Сейчас.

Дальше, чем весенние закаты

И привычный голос соловья,

Дальше, чем ушедшая куда-то

Юность невозвратная моя.

Вспоминаю горечь разговоров,

И, не зная за собой вины,

Я молчу,

Затерянный в просторах

Зимней розоватой тишины.

Я молчу,

Но все сильнее верю,

Что за этой зыбкой тишиной,

Как за чутко скрипнувшею дверью

Ждет любовь,

Пришедшая за мной.

Ручей.

И кладка в две тесины.

Тропа белела в темноте.

И зрели звезды в темно-синей

И августовской высоте.

Ракиты темными стогами

Нас обступали в темноте,

Земля вращалась под ногами,

Слегка пошатывая нас.

Я помню:

Звезды пролетали

До удивления светло,

Желанья наши совпадали —

Иначе быть и не могло.

Потом расстались мы.

И надо б

Забыть о том давным-давно…

Но ежегодно звездопады

Ко мне врываются в окно.

О чем я загадаю ныне?

О том ли,

Что давно прошло?..

И, словно бабочки ночные,

Стучаться звезды о стекло.

Снова падает снег.

Ну и пусть себе падает.

Пусть идет человек

Может, где-то его и порадуют.

Пусть идет человек

По тропинке нетореной.

Продолжается век,

Продолжается жизни история.

Как безлюдно вокруг

На заснеженных улицах…

Может, это ваш друг —

Человек, что идет и сутулится?

Может, это ваш друг,

Люди, милые, спящие?

Погодите,

А вдруг

С ним случилась беда настоящая?!

Да проснитесь же вы,

Позабыв равнодушие,

И огнями Москвы

Осветите дорогу идущему!

И огнями Москвы,

И сердцами горячими…

Ах, как жалко, что вы,

К сожалению, спите, незрячие!..

Я к нему подойду,

Им самим незамеченный.

Я беду отведу

И скажу, что печалиться нечего.

Я ему расскажу

О далекой Смоленщине.

Дом ему покажу, где живет беспокойная женщина.

Я ему покажу

Окна светлые, ждущие.

Я его провожу —

Человека, сквозь бурю идущего.

Он сумеет найти

Дверь, звонок к этой женщине.

— Вот и я.

Ты прости.

Я сегодня бродил по Смоленщине.

Что, березонька?

Я знаю,

Зябко на ветру.

Хочешь, я тебе, родная,

Слезоньки утру.

Ты стоишь вдали от леса,

Над дорогою.

Ты всегда —

Зимой и летом —

Одинокая.

И с людьми бывает это.

Все случается.

Только жизнь идет по свету,

Не кончается.

Я ждал тебя.

Бродил по снегу долго.

И звезды ждали в полночи рябой.

Но понял —

В ожиданье мало толка.

И в лес ушел, собаку взяв с собой.

В лесу светло от снега голубого.

И я у леса забытья просил,

И плавал пес по снегу,

И ни слова

Он по-собачьи не произносил.

Он был какой-то сумрачно угрюмый.

Он не озоровал

И снег не ел.

Он, видно, по-собачьи что-то думал

И на меня доверчиво смотрел.

Он подбегал

И по привычке

Просто

Одну, другую лапу подавал.

Но грустно было от его вопросов,

Что он по-человечьи задавал.

Он словно говорил:

«Вернуться надо.

Она ведь в летних туфельках.

А вдруг…»

Но я-то знал —

Он говорит неправду,

Ведь преданные псы

Обычно врут.

И я выбегаю в рубахе.

Стою босиком на крыльце…

Снежинка,

Что детством пропахла, —

Слезинками на лице.

Кружите, снежинки.

Кружите

Над ранней моей сединой!

Что было со мной,

Расскажите,

Скажите,

Что станет со мной.

Вы кружите медленно, тихо.

Ложитесь на травы, как дым.

Вы пахнете

Белой гречихой

И детством далеким моим.

Вы пахнете летом медово,

Свежо, как смородины лист.

Я знаю,

Что век ваш недолог,

Зато удивительно чист.

Ах, любовь моя!

Любовь…

Сколько выстрадано!

Для тебя, моя любовь,

Столько выстроено!

Понимал я,

Что мосты

Строить надобно.

Я мосты к тебе мостил,

Строил надолбы.

Пробивал к тебе пути

В грязь и посуху.

А когда сумел прийти,

Понял: попусту.

Видно, шел я не к тебе.

Сбился, видимо.

И любовь мою теперь

Надо выдумать…