Владимир Фирсов - Солнечные колодцы

Книги, игры — нарасхват.

Третий день путем недальним

Едет киноаппарат.

В небе пасмурном, бездонном

Ветер носится, трубя.

Третий день жду почтальона —

Нету писем от тебя.

1957

Что усталость!

Росинкою с веток

Упадет,

И забудешь о ней…

Ах как хочется белого света,

Предрассветного света полей!

И, стряхнув серебро паутинок,

Я иду, не касаясь листвы,

Слыша чавканье мокрых ботинок

Да осклизлые скрипы травы.

Я иду по спокойной, знакомой

И наторенной в детстве тропе.

Я печаль загрустившего дома

Оставляю надолго

Тебе.

Я тебе оставляю тревоги

И непонятых песен слова

И бреду по уснувшей дороге,

Где, как в детстве,

Ясна голова.

Звезды гаснут размеренно, тихо

Над туманом белеющей ржи,

Над нетающим снегом гречихи,

Над простором,

Где нет ни души.

Только я.

Да заря за лесами,

Да последняя в небе звезда.

Да печаль, — понимаете сами, —

От которой

Бегут в города.

Василию Федорову

Осколок месяца в окне

Дымит лучиною слепою.

С самим собой наедине

Я плачу

Над самим собою.

И сам не знаю,

Почему

Молчу и слез не вытираю.

Как будто я

В родном дому

Чужую музыку играю...

Больному сердцу все больней,

И боль не передать другому.

В бессоннице родного дома

Чужая музыка

Слышней.

И как-то странно, что не сон,

Что это наяву со мною,

Что дом в раздумье погружен

И дышит звездной тишиною.

И в самом деле — тишина...

Но все отчетливей,

Яснее

Чужая

Музыка

Слышна.

Что делать, как расстаться с нею?!

И я по снежной целине,

Под равнодушно звездным небом

Иду туда,

Где свет в окне

Зимой и летом — до рассвета.

Шагаю к другу своему,

Чтоб рассказать,

Как я сгораю

От мысли,

Что в родном дому

Чужую музыку играю.

1965

Проглядывала

Синева густая

Сквозь белое величье облаков,

И чуть приметно

Зорька молодая

Подкрашивала облака с боков…

Когда мы расставались на рассвете

И над землей дремали облака,

Казалось мне,

Что счастье —

Это ветер,

Оставивший седины у виска.

Молчали руки,

И молчали губы,

Молчали

Стуки любящих сердец.

Не спрашивая, любит ли, не любит,

Мы нехотя расстались наконец.

Но облака

Как будто не спешили

Размытую оставить синеву:

Они, качаясь,

Медленно кружили

Над сном

Происходившим наяву…

Был день как день,

Заботами наполнен.

И не могла ты знать наверняка,

Что о тебе

Мне долго не напомнят

Исчезнувшие в полдень

Облака.

Неохотно листва опадала.

Становилось просторно, светло.

Заревые кусты краснотала

Отразило речное стекло.

Пахла солнцем листва золотая,

Опадая над нашей тропой.

А заря, угасая и тая,

Тихо солнце несла над собой.

Пахло солнце лугами, стогами,

Золотинкой на крыльях шмеля,

Всем хорошим, что было меж нами,

Невозвратная радость моя.

Пахло солнцем листвою прощальной,

Каждый лучик травинкой пропах.

Пахло солнце земною печалью,

Теплотой на девичьих губах.

Ты молчала, взгрустнув над рекою.

Улыбнулась доверчиво мне.

Наяву, а как будто во сне.

Пахло солнце осенней тоскою

По ещё не ушедшей весне.

В луговую дымку

Падает звезда.

Может быть, не скоро

Я вернусь сюда.

Может, через месяц,

Может, через год,

Может, целых десять,

Десять лет пройдет.

Только я уверен —

Будет ждать меня

Жгучая крапива

Около плетня,

Будет ждать рябина,

Полыхать огнем,

Будет ждать девчонка

Вечером и днем,

Будет ждать ночами,

Подбегать к окну.

Во дворе собака

Будит тишину.

Да, чуть видный, кто-то

Бродит у двора...

Замужем подруги,

Да и ей пора...

В луговую дымку

Падает звезда.

Что бы ни случилось,

Я вернусь сюда!

1958

Тишина над тихим Доном.

Тишина...

Только слышно, как в затонах

Плещется луна.

Только на берег сыпучий

Набежит волна.

И опять стоит на круче —

Тишина...

Над великою рекою

Я, склоняясь, пью,

Тихо черпаю рукою

Лунную струю.

И вода в моих ладонях

Призрачно легка,

Как росиночка,

Что тонет

В чашечке цветка...

Пахнет ночь

Арбузом спелым,

Молодым вином,