Влад Снегирев - Избранное

так под бледной, холодной луной
плачет иволга, спрятавшись в ветках;
так шумит, тихо плачет прибой,
птица бьется в незапертой клетке.

Так хотелось бы счастьем с тобой
от души, хоть чуть-чуть поделиться,
погрузить твое сердце в покой...
Мне давно уже тоже не спится.

2009

Благодарю тебя – мой дом
за то, что ты один на свете
нас покрывал своим крылом
среди всех бурь. Сказали дети,
что рано утром, выйдя в сад,
там фею встретили внезапно.

Роняя фразы невпопад,
я им подыгрывал невнятно.
Потом влетела к нам пчела,
косясь на нас безумным взглядом.
И отражали зеркала,
что счастье было где-то рядом.

2013

Ночь на Троицу – время русалок
странно-бледных, холодных, как лед;
плеск волны, слабый запах фиалок,
поцелуи всю ночь напролет.

Ты приди на затопленный берег,
Где березка поникла в тени.
Здесь расцвел по-над берегом вереск
и сбываются чудные сны.

Ты услышишь неясные всплески,
шепот тихий и радостный смех.
И в сияющем, призрачном блеске
чьи-то тени всплывают наверх.

Заласкают, себя не жалея,
истязая, быть может губя,
и от сладости сами хмелея,
ночь подарят, тебя не любя.

А потом от тебя отвернутся
равнодушием мрачным полны.
С тихим плеском бездушно сомкнутся
волны в свете печальной Луны.

Я там был, – не жалею нисколько,
видел холод, безумие глаз.
Я дышал их бессилием горьким,
но всего лишь один только раз.

2009

Со временем возраст бывает опасен,
как голос Сивиллы, что часто неясен.
Они жили в Греции – мудрые жрицы,
левее Стамбула, но справа от Ниццы.

О них написал еще древний Вергилий
в своей Энеиде без всяких усилий.
Хороший поэт из языческой лавки.
Увы, не закончил сей эпос. (Для справки).

Свои предсказания делали в виде
бессвязных стихов. Неизбежность предвидя,
могли рассказать о печалях грядущих
и предупредить о друзьях ваших лгущих.

Прошло много лет, нету больше пророчиц
и мир летит к черту, слегка скособочась,
летит обреченно, летит неуклонно.
Я это постиг после ночи бессонной.

Чтоб это узнать – быть не нужно пророком.
Я просто внимаю чуть слышным намекам.
Не видят, увы, современные люди
как шансы малы и не знают – что будет.

Не те времена и не те величины,
забыты слова и неясны причины.
А всё потому, что пропали Сивиллы.
Никто не расскажет – что будет и было.

2016

"Бессонница... Тугие паруса..."
Я этот стих прочел до середины.
Что делать мне с безлюдностью равнины,
когда звучат незримо голоса?

Спокойны мысли, плещется вода
и корабли, как статуи, застыли.
А вдалеке, за легкой дымкой пыли,
уходят вдаль Приамовы стада.

Елена здесь, - любимая жена.
И пахнет краской, а на окнах шторы.
Но потемнели на закате горы.
Обманчивы туман и тишина.

Не так уж неприступны рубежи, -
холодный ветер прошептал невнятно.
Ведь утром здесь, откуда – непонятно,
появятся ахейские мужи.

А город спит под призрачной луной.
Но ведь и он подвластен разрушенью.
Любовь и смерть, смыкаясь черной тенью,
его обводят траурной каймой.

2012

Я живу как отшельник, на север от Трои,
где, когда‑то давно воевали герои,
не сумев поделить ни добычи, ни бабу,
что мозги мужикам выносила неслабо.

Деревянный был конь, также рота спецназа,
что сидела внутри, ожидая приказа.
Спали сладко бойцы, башни, арки и своды...
Длилась эта война девять лет и полгода.

Помню там еще было огромное море.
Если плыть много дней, то в беспомощном взоре
не появится парус, дельфин или суша.
Только ветер поет и звенит прямо в уши.

Одиссей по нему путешествовал долго,
искал остров родной, утомленный от долга
рвался, но не спешил к своей верной царице.
(Он ее подзабыл – по словам очевидцев).

Это всё, что я знаю, окончивши школу.
Ветер выл в голове бестолковой и полой.
Пусть простят Посейдон, также древние греки.
Я живу в двадцать первом, в безграмотном веке.