Вячеслав Киктенко - АЛФАВИТ. Часть третья. Р – Я

Выщелк сухой древесины.
Солнцем под мартовский гвалт
Вылизан аж до иссиня
Черного потный асфальт.
К дверце волшебной, где почки
Рвутся, чумеют грачи,
Март подбирает крючочки,
Перебирает ключи.
Полуребячьи замашки?
Всякий бы тут мельтешил,
Вырос из старой рубашки,
Новой еще не пошил.
Нить её мерно прядётся
В дебрях корней и травы,
В самую пору придётся,
Вон уже из синевы
К дымным прогалин оконцам
Птицы хмельные летят,
Прутья, прогретые солнцем,
Щёлкают, мнутся, свистят.

Весь в ушибах, в зелёнке,
В яркой-яркой рубашонке,
В месяце-кепчонке…
Набродился кураями,
Нагалделся воробьями,
Поутих в сторонке.
Что тут скажешь?
Грусть излишня.
Далеко черешня, вишня,
Глядят чуть одевшиеся берёзы
Куда запропали молодчики-грозы,
Когда пальнут, ночью ли, днём,
Воздух проткнут нервным огнём
И брызнут слёзы?..
Пока
Тихи облака.
Зелёным воздухом оброс
Апрель без гроз.
Нахулиганил, набалаганил,
Шалашик из веток и листьев сварганил
Отдохнуть, подлечиться,
Уму-разуму подучиться
До новых делов,
До майских грохочущих слов.
Зелёнка уже залила
Мартовские дела.

Не мурлыча, не мяуча,
Мягкой поступью кошачьей
Вышел Май!
Боже мой,
Сквозь кудрявые берёзы
Светит неба бирюза,
Светит вкрадчиво и нежно,
Безоружно, безмятежно
Белозубая улыбка
И зелёные глаза.
Разве что слегка затмится
Серым облачком ресница,
Разве что одна слеза
Колыхнётся на реснице,
Разве что о крышу чиркнет
Белой спичкой-невеличкой…
Удивляется денек,
Чудеса!
(Приближается гроза,
Приближается гроза)
Май садится на пенёк
Покурить,
Молчаливый огонёк
Разговорить.
Приближается гроза,
Приближается гроза…
Белозубая улыбка
И зеленые глаза.

Мягко стелет рослый малый,
Сколько гроз переломал он,
Колдовал,
Пряным воздухом томил он,
Сколько объяснений милым
Расковал!
Пылен лист продолговатый,
Зелен глаз невиноватый,
Волен уст витиеватый
Лейтмотив.
Завязь есть, дозреет летом,
Зной довяжет. Но об этом
Скажет лето, ясным светом
Посветив.

Обвила, как паутиной,
Страстью жёлтою, змеиной,
Разорви поди-ка,
Если сам в жаре бредовой,
И не сон ли твой медовый
Эта повилика?
Ах, Июль, уже берёзы
Тихо высушили слезы,
Выплакали юность,
Хорохоришься один ты,
Словно бы не Август длинный,
Впереди Июнь есть.
Сколько парочек слюбилось,
Сколько перстеньков разбилось
До осенней свадьбы?
Это ты лучом взбешённым,
Точно молотом тяжёлым,
Отковал их судьбы!
Вот и сам теперь в плену ты
Жарко вьющейся минуты,
Ждёшь дождя и бури.
Твоего же сна напасти
Эти змеи, это страсти
Выморочной дури.
Миражи и сны Июля…
Вот и бабочки вспорхнули,
Словно над могилой,
И рассыпались, как звенья,
Эти плоские мгновенья
Страсти пестрокрылой.

Спору нет, ещё красив,
Моложав ещё, плечист,
Но спесив уже, спесив,
Вышедший в тираж артист.
Август, август, ты в афишах
Желто-красным размалёван,
На асфальтах и на крышах
Шёпот их уже взволнован!
Гул в партере, в бельэтаже,
Назревает поневоле
Время действовать, и даже
О своей подумать роли.
На подмостки нет резона,
Но актерам ты – водитель,
Театрального сезона
Золотой распорядитель:
«Значит так. Вон те берёзы
Поджелтить…
Добавить клёнам
Киновари…
Сцены прозы
Сократить…
Двоим влюблённым
Мимо третьего едва ли
Проскочить в подобной пьесе.
В общем, понято… и дале
Действуем в таком разрезе:
Флигелёк. Квадрат оконца.
Листопад. Немного солнца.
Здесь – поболее печали.
Тут – свидание. А дале…»
Дале – не твоя забота.
Ты уходишь, сдав повязку,
Бормоча о третьем что-то,
Предвещающем развязку.
Тайна прячется за этим.
Но Сентябрь идёт на смену,
И не он ли станет третьим,
Заступающим на сцену?..