Анна Брэдстрит - Поэзия США

Час ночи. Дождь.
Морская мгла окутывает рулевую рубку.
Нактоуз компаса светится.
«Эй, вы там!»
Корпус двухвинтового танкера «Фриско Кросс»
вспыхивает огнями.
«Кто вы?»

Молчание. Хронометр тикает.
«Все огни горят ярко, сэр».

Маленький речной пароходик в каботажном рейсе,
двенадцать кают, белый огонь на мачте,
флаг пароходства, надводный борт 6″,
матросы бегают со штурманскими расписками
о принятии груза — бочек и мелких бочонков.

Огромный турбоэлектроход, океанский лайнер,
застрахованный
от огня, обеспеченный циркулирующей ледяной водой,
мощные якорные устройства, заграничная
корреспонденция.

Музыка маленького банджо
залетает в окна отеля.

Светящие полосы потолков
залов Американского
Коммерческого Банка,
мощный цоколь из металла и камня,
крохотные зарешеченные окошки.
Банк работает.

Они везде одинаковые.
Вот этот, который едет
на телеге вдоль берега Дуная,
зачем он стал бы отказываться
от своих прекрасных овец,
от своих просторных полей,
от вида на Карпатские горы,
по которым прыгают козы,
ради чужой войны
в чужой стране?

Там, где Божья земля и мужчины — это мужчины,
он был грозою в Красном Ущелье
на аризонском гнедом.
Чертов Хиггпнс — так называли его,
а верил он только в свое ружье,
в гнедого и в Денвер Нэн.

Оказалось, что та была в сговоре с Джентльменом Джо,
и однажды утром они обчистили
бедного малого до последнего медного цента.

Но больше уже не пришлось Джентльмену Джо
просовывать руки в отверстия своего жилета
и ухмыляться сквозь обгрызенную зубочистку,
ибо вечером в бар вошел незнакомец в маске,
а руку держал он в заднем кармане брюк.

Много лет спустя Преподобный Маркус Уитни
разбил палатку на площади, и для Денвер Нэн
появился единственный шанс стать на честный путь,
и она стала честной и вышла за Честного Хиггинса,
и трижды ура, и да здравствует звездный флаг.

Весь город толпился вокруг четырех джазбандов
в четырех салунах на этой улице.

Хозяин бара Окей Богач сверкал бриллиантовой
булавкой в галстуке,
а игрок Эд Мошез, от которого осталось сто десять
костюмов, когда он умер,
в покер с любым противником дрался, как тигр.

Люди входили и выходили и днем и ночью,
и все одновременно творили в кабаке балаган.

Где Вилли Красавчик?
Бабы бегали за ним косяками,
когда этот кот прогуливался от набережной к бару
своей шикарной пижонской походкой,
называвшейся Стрельба На Ходу.

Однажды мальчишка взял флейту и сыграл на ней просто классно.
Всем показал, что такое флейта!

Подошел к саксофону, и будь я проклят,
но он заставил инструмент говорить!

«Иди, малыш, и неси эту музыку всей стране», —
и к своей седине
он шел через юность и зрелость все в той же маленькой шляпе.

Он выйдет, бывало, на сцену и скажет:
«Мне
хотелось бы представить вам мой оркестр», —
и представит музыкантов друг другу.

Потом он сделает шаг назад и подымет трубу
и трубит высокую ноту освобождения.
И тогда деревянные духовые таяли и разливались
мягкой напевной мелодией,
а его тромбоны
добавляли перцу, чтобы вещь была то, что надо,
аж церковь гудела!
Весь город уже подпевал,
Каждый мальчишка был блюзами убит наповал.

Происхождение блюзов?
Блюзы были всегда.
Какая-нибудь бедная гулящая женщина напевала, угощая
в кухне своего любовника Дэна.
Какой-нибудь бедный парнишка наигрывал басовую
бог весть чью мелодию на своем тромбоне
или вдруг ревел на нем, как осел,
в парикмахерской, где служил.

Какой-нибудь подвальный Юпитер жаловался и тужил:
Господи, раб твой Юба кормится свиными помоями.
Пошли отверженному твои волшебные зелья,
корень царской травы и корень Святого Петра,
майское яблоко и цветок Святого Уильяма.

Происхождение блюзов?
Белый герой.

По мере того как прибавляются годы
старшее поколенье
чувствуя себя одиноко со своими детьми
уходит в темную комнату
и проявляет картины в памяти
коровы бредущие с лесистого пастбища
на закате летнего дня столетье назад
с выменами тяжелыми от молока