Наталья Беляева - Только не сегодня. Стихи

Палый ранет забродил за хатой,
Тянет вином и коричным пряником,
День уползает, как виноватый,
В хмурые заросли палисадника.

Астры грешат в тишине пьяной,
Нежно венками клонясь ближе.
Астры, как люди, ничьи – вянут,
Разве одной на Земле выжить?

Знаю, когда-то тому – статься,
Будет душа навсегда свободна
От обязательств и гравитаций,
Только, пожалуйста, не сегодня!

Гуще чернила, дома глазастей,
Клятвы навечной любви розданы
И в животе холодеет от счастья, —
Небо в любимых бросает звёздами…

Я летаю, но крайне редко,
В полнолуние, только ночью.
Я бы днём открывала клетку,
Только дети смеются очень.
Я лечу вдоль домов и улиц.
Ночью город прекрасней вдвое,
Спят граффити, дворы уснули,
Здравствуй, небо моё седьмое!
Ночью город похож на кофе, —
Смесь из страха, любви и мрака.
Я в кофейных делах не профи,
Но попробуй хоть раз, однако!
Желтоглазых окон зеваки,
Смыв остатки дневного грима,
Снова строят свои догадки,
А я просто ищу, любимый…
Я ищу столько лет и вёсен,
Столько зим бесконечно снежных,
Что их скоро не станет вовсе,
Время – прочь, а за ним – надежда.
От лукавого, Бог, избави…
Знаю, тема в золу избита,
Но летит без дорог и правил,
Ищет Мастера Маргарита.

Оно билось, как сто курантов
На районе из Спасских башен,
Оно было семижды клятым,
Но сам чёрт ему был не страшен.

Оно пело, срывая голос,
Как афиши с заборов ветер,
Ликовало, тряслось, боролось,
И плевало на всё на свете.

Оно так высоко летало,
Что встречало орлов и стерхов,
Если падало с пьедестала,
Оно брызгало кровью сверху.

О, мой Бог, как оно любило!
Сумасбродно, открыто, смело,
И с такой же безумной силой
Ненавидеть оно умело.

Всё спешило, бока шпоря.
Но однажды… куда деться,
Раздавило его горе.
Это было моё сердце.

Город белым покрыт платком,
И у красок других – ни шанса,
Я вишнёвым дышу дымком.
Надышаться бы, надышаться.

Пара сливочных верениц,
Ряд домов, да седых акаций,
Мне до сонных окон-ресниц
Достучаться бы, достучаться.

Где-то там, под пломбиром крыш,
Занавесив дерюжкой сенцы,
Ты, наверно, старик, не спишь,
И бросаешь в огонь поленца.

Там сердито шипит смола,
Закипая на бывших ветках,
И сгорает в печи дотла
Вместе с ней истопник навеки,

Чтобы здесь, до самúх небес,
Как из старой волшебной трубки,
Поднималась ваниль колец,
Словно крылья его голубки…

Остывала в углу постель,
И у печки старик, сутулясь,
Догорал. А дымок летел
Над улыбками белых улиц.

Вечер. Зарево в пшеницу,
Словно кровушка в ладонь.
То ли мнится, то ли мчится
Красным полем красный конь.
Седоком не тянет спину,
Ни супони, ни шлеи,
Грива алой половиной
Аж до самой до земли…
К речке тянется напиться,
Утомительны бега,
Только жаркая водица
В раскалённых берегах…
Хлещут алые колосья,
Запрягаясь с жеребцом,
А загривок с небом сросся,
Чисто жертва с алтарём.
Запыхáлся, волочится…
След в крови, копыта – вклочь,
Растянулась плащаницей,
Укрывая пятна, ночь.

Когда-нибудь падёт на землю снег.
Да что «когда-нибудь»… Наверно, скоро.
Посмотрит в небо пристально, с укором,
Последний вьюн на стареньком плетне.