Наталья Беляева - Только не сегодня. Стихи

Мой милый, да у Вас температура,
И что-то возле тридцать семь и два!
А я смотрю – какой-то Вы понурый,
И ноги переносите едва.

Как лампа, в коей мало керосину,
Нисколечко не греет и дымит,
Так Вы, мой друг, живой наполовину,
Как будто отоварили «ковид».

Ваш образ – и болезный, и туманный,
Вы гаснете, мой свет, день ото дня,
Но бросьте же мильён своих терзаний,
Всё просто – Вы не любите меня…

Я знаю, Вы шалун и слишком падкий
На прелести непрофильных страстей.
Летите, как капустница от грядки,
От жизни неудавшейся моей!

Вы скажете, стихи? Да полно тė!
Избытками любви, жеманства, злости,
Со скоростью усердного прохвоста
Строчить себе в наивной простоте…

Наборы сантиментов разложить
По полочкам, по рифмам и сюжетам,
Попасть в себя изящным рикошетом…
И вот тебе лирический бисквит.

Но где-то, в непроглядной глубине
Сплетений мышц, сосудов и субстанций
Надеюсь, зреют мизерные шансы
Однажды, со строкой наедине,

Пройти по острию главнейших слов,
Почуять боль от истины разящей,
И написать один, но настоящий
Из тысячи бессмысленных стихов.

Услышишь ли голос
За звонкими струнами гроз,
Во вспышках сверхновых
Заметишь ли просто свечу?
Из тысячи лиц,
Что тебе повидать удалось,
Окликнешь моё ли?
Я этого очень хочу…
Как травы ложатся в степях,
С ноябрями мирясь,
Как лист отрывается с болью
От ветки своей,
Так сохнет на солнце, мертвея,
Глубокая грязь,
Так гаснет последняя
Из сумасшедших затей.
Да разве узнаешь свою
Из скопления звёзд?
Устанут, как люди, призывно
Растрачивать свет…
Узнаешь меня?
Просто, целая жизнь – не помост,
Износится красное платье
За давностью лет.

Мой октябрь – неистовый и ласковый,
Твой – унылый, прелый да сырой.
Мой играет рифмами и красками,
Исподлобья гневается твой.

Допевает песни суматошные
(Не охрипнуть, боже упаси),
Моя осень, девочка роскошная,
Твой басок до времени осип.

В небесах не плачут гуси-лебеди,
Разминают сильные крыла,
А твоя жар-птица то ли вдребезги,
То ли снова к югу удрала.

Чай тебе – с смородиной и мятою,
Мне из рук любимого – любой,
У тебя – бессонница проклятая,
У меня – всенощная любовь.

Я опять не плачу, что не выспалась,
Потянусь наутро, – и свежа,
А тебя уже покрыла изморозь,
И застыла сонная душа.

Моя радость – жить, а душит дó смерти,
Подавайте плаху палачу!
За твои холóдности и горести
Я своим пожаром заплачу.

Вдоль золочёных улиц, вдоль тополей
Топал обычный путник. Как все, спешил.
Только он был горячий, как семь огней,
Только босые пятки мешали пыль.

Был васильковым цвет его добрых глаз,
Выгорел чуб кудрявый, и стал льняным.
Кажется мне, – я видел его не раз,
Чудится мне, что и вы говорили с ним.

Липли к нему карапузы, жуки, шмели,
Пчёлы вились в разнотравье его волос,
Красные девки венки для него плели
И хохотали, – не слишком ли ты зарос?

Морщил смешливый путник курносый нос,
След оставляя в тёплой, как чай, пыли,
Мы не могли подумать, что всё всерьёз,