Николь Воскресная: Никтофобия

Все слова теперь слишком просты.
Все уловки знакомы давно.
Как завядшие эти цветы
И безвкусное это вино.

А луна – бумажный фонарь,
Тот же самый, с дырой в боку.
Ненавижу тебя, февраль.
По ночам тишину стерегу.

Клянущийся лжёт,
А видящий слеп.
Огонь, что не жжёт, —
Блуждающий свет.

Страшнее всего
Терять тишину.
И слишком легко,
Забывшись в бреду.

На каждую боль —
Спасительный яд.
За главную роль
Ты будешь распят.

Безумие – ночные звуки,
неосторожная тревога.
И холодеющие руки
Найти во тьме уже не могут

Опоры.
Разум леденеет,
Несовместимость разных фактов.
Но ты поверь: ещё сумеешь
Найти в себе химер, чудовищ, вурдалаков…

Звёздною пылью станет,
Мёртвое, будь мертво.
Все бессонные твари,
Это вам суждено.

Всё обращается в пепел,
Мёртвый холодный песок,
Слишком хрупкое тело,
Слишком глубокий сон.

Многое взяв от земли,
После с процентом отдашь.
Радости и любви
Самый опасный мираж.

Нашепчи мне слова тихо на ухо,
Нервным почерком запишу.
Моё сердце застёгнуто наглухо,
Не молюсь, не боюсь, не ищу.

Бой окончен, пора уходить,
Без сомнений, не оборачиваясь,
Никогда никого не любить,
Сжигать письма, не разворачивая.

Только гнать от себя дурман
Сети нежной, ласковой лжи,
Этот серый холодный туман,
И ты пьян им, пока ещё жив…

Душу не предлагать,
Б/у или неликвид.
Дай то, что можно продать,
То, что лучше горит,

Что согревает в дождь
И разгоняет тьму.
Нежную свою дрожь
Лучше приберегу,

Спрячу подальше от глаз,
В ящик с горькой травой.
Всё повторится не раз,
Только уже не со мной.

Дорога к тебе обрывается,
Ты стоишь мне слишком дорого.
Всё в мире когда-то кончается,
И даже действие морока.

И вот уже ночь на исходе,
И слов для молитв не хватает,
А звёзды – железные гвозди,
Сегодня и вовсе не тают.

Прибитыми к чёрному небу,
Сгорать нам у всех на виду.
Подставьте руки, я пеплом
До вас теперь снизойду…

Сколько сгинет в этой погоне,
Сколько канет в любовной болезни.
Ярко-красного солнца кони,
Прошлой ночи чёрные лезвия.

Не клянись мне, всё исполняется
Только так, как кем-то задумано.
Что ж судьба не извиняется,
По пятам всё ходит, безумная,

И поёт мне птицей израненной
Свою старую странную песню.
Разве гостьей незванной и раннею
Постучится то, что чудесно?

Я кто? Я облако, летящее над миром,
Как псалом за окном.
Не свалиться бы мне
в плохо заваренный чай пожелтевших
листьев
И так невзначай, случайно разбиться
На мелкие лужи нежной воды,
В которой чужие следы тают,
Будто и не было,
Словно не стать, не встать, не пойти
Своей дорогой, сбившись с пути.
Дороги нынче ноги.
Ни к чему никому строки – струи воды.

Море возьмёт тебя живой или мёртвой,
В море как кровь горька вода.
Ты – неосвоенная территория,
Ты – опустевшая враз земля.

Сколько прощений тебе отмерено?
Сколько теней за твоей спиной?
Тихие песни времени,
Те, что поёт прибой.

Стань той, которой боишься стать,
Чувства бумагою выцветают,
Лучше разбиться, чем не летать,
Кровь и чернила не высыхают…

Был чудом, стал чудовищем.
Оракул путается в показаниях:
То бесценное, то не стоящее,
Ни к чему не ведущее состязание.

И лишь время исправит всё.
Я охочусь на тебя из засады,
Солнца сломанное колесо,
Истекающее золотом-ядом.
Я ворую силу из чужих голосов,
А мой нимб погнулся и крылья измяты.

И, пытаясь найти причину,
Оправданье душевной боли,
Я меняю лицо на личину,
Чтоб остаться навечно собою…