Анастасия Ростова - Русские бабы

Неведома нам цифра тонн.
И не важна нам, бабам, точность.
Сошлись на раз мы с трёх сторон,
Соединяя звёзды с почвой.

И флягу с ледяной водой
Втроём затаскиваем в баню.
Гудит в печи рябой огонь,
А снег на валенках не тает.

Я знаю, что за нас никто,
И там, в Его Садах простёртых,
Псалом Земли не пропоёт
В седое небо в знаках твёрдых.

Чтоб вправду встало поле роз
В недостижимых кущах Рая,
Нам надобно возить навоз,
Из грешной жизни прорастая.

Как над пропастью иду —
Всюду дали синие.
А в руках – несу Звезду.
Я, наверно, сильная.

Космос, видишь ты меня
Среди поля травного?
Маленькая в поле я,
а Звезда Державная.

Восемь ясных уголков
В перекрестье сходятся —
Ойкумена и альков
Девы Богородицы.

Час несения огня
В марте на озимое.
Небо я хочу обнять
Чёрное звездимое.

На ладонях ту Звезду
Подыму-ка бережно.
Как гвоздястую судьбу,
Как тавро, чем мечена.

Жизнь-то плещет через грудь
Опрометью смелою.
На мечту хочу взглянуть
Бабьим белым телом я.

Мартовской зари крыло
За спиной расчерчено.
Как мне в жизни повезло,
Что я просто Женщина.

Шли мы на широких лыжах
К мрачному, над миром, Храму.
Вот он – на холме возвышен,
Подступает волчьим мраком.

Как шатун, лохмат и страшен,
Он гудит над головами,
Высекая в сердце пламя
Несусветными ветрами.

Древне-зверьей руной имя,
Когтем по медвежьей шкуре.
Как возвысит да обнимет,
Так поглотит в страшном гуле.

Велес щедрый, страж, кормилец,
Лес свечной живой и мёртвый —
Брёвнами дубов великих
Небеса с земли подпёрты.

От твоей ли мы грибницы?
От неё питаем роды.
От твоей ли мы криницы?
Все, медведь, твоей породы.

Склад, ладья и домовина,
Стол и стул, черпак и чаша,
На коре, на голубиной,
Сказ и песня жизни нашей.

Сам очаг, тепло постели,
Лад игрушки под руками —
От лубочной колыбели
Ты нас пестуешь веками.

Праотец, могучий Велес,
Дичь дарующий для пищи
И одежды – тело зверя.
Ягоды податель нищим.

Пали мы, восторгом полнясь,
На снега пред сущим Храмом —
Кланяемся в пояс, в корень,
Мы твоим стволам и травам.

На весну и на любовь
Лажу жизнь и веру
В день хороший, золотой,
Отметая скверну.

Ты гляди, печной огонь,
Делаю я Ладу.
Лыко режу я с ладонь,
Лён руками глажу.

Я для Лады жемчуга —
Бус прозрачный камень
Сохранила, сберегла —
Радугу и пламень.

Свет, надёжу и мечту,
Лад земного сада
Во власы её вплету —
Оживляйся, Лада.

Льняной нитью обовью
Лыковые космы.
Золотую девы грудь —
Домотканым кросном.

Как ладонь моя тепла —
В лад моё моленье,
Космоса и дома лад,
Ладный день весенний.

Млечным морем, по волне,
Жизнью через вёсны
В золотой плыви ладье,
Лада, в небе звёздном.

Да наладится уют
Очага и мира.
Наш конёк глядит на юг,
В небо – на Ярило.

Птица с юга к нам летит
Доброй, светлой вестью.
С Ладой ладной ладься, жизнь,
Превращайся в песню.

Жемчуга блестят в власах —
В космах, в лыке, в косах.
Ты храни родной очаг —
Дома лад и кросна.

Корабли облаков над стремниною
проплывают в чужие края,
где живёт и летает крикливая
чайка белая – птица моя.

Травы синие, терпкие, горькие
по откосам оврага текут.
Будто чаша Грааля проволглая
между горами держит Оку.

Глаз прищурив, гляжу на сияние —
вся от солнца живая вода.
Эта чаша есть неупиваема,
ведь не выпить её никогда.

А над ней – птица белая, гордая —
над обрывом парит, как в Раю.
Я, девчонка с окраины города,
в чаше – малой песчинкой стою.

Птица белая, чайка крикливая,
два надлома распахнутых крыл,
ты, наверно, такая счастливая —
Бог красивой тебя сотворил.

Тренируя цыплёнкино горлышко,
я ладони слагаю трубой.
А они от полыни-то горькие,
и в шамоте, во глине земной.