Анатолий Енин - Еще не вечер

Видишь, осень, не так всё и плохо!
Не такой, в общем, я и привира —
Ведь подрыл пять картох на жарёху,
Правда, вёдра из «Детского мира».

Так что ты отойди от окошка,
Что-то больно ты скорая, вижу!
Погуляй ещё, осень, немножко,
Поблукай ещё где-нибудь, рыжая…

А ну-ка не сутулиться!
И голову поднять!
Ведь по родимой улице
Проходишь ты опять.

Вот так, собой командуя,
Иду по Кошевой,
Хоть удивлять и радовать
Уж некого собой.

Ворота позадвинуты,
И тихи закутки,
И небесами приняты
Почти все старики.

У домика со ставнями
Под тополь сяду в тень
И, погружаясь в давнее,
Увижу летний день,

Где живы все и молоды,
А я – совсем юнец.
Идёт там мама по воду
И ставит сруб отец.

Там кот на солнце жмурится
И, разгоняя коз,
По запылённой улице
Грохочет лесовоз.

Очнулся… Будто сказочный
Оторван лепесток —
Несётся иномарочный
По улице поток.

Вьюга прочь честной народ
Гонит с улицы —
Вот и Старый Новый год
В двери тулится.

Пусть по поводу него
Толки разные,
Ну а коли он пришёл —
Будем праздновать!

Не в ущерб чужим пирам
И не в промысел,
Мы пройдёмся по дворам
С чистым помыслом.

Будем сеять-посевать
Зёрна веером,
С каждым взмахом всем желать
Благ немереных!

Далеко за тёмный лес
Звёзды падают —
Может, то поклон с небес
Наших прадедов…

Помню вечер… В вышине
Две звезды наметились.
Мы в морозной тишине
В старом парке встретились.

Предзакатный свет разлит,
Розовым подкрашенный,
И крахмально снег скрипит
Под ногами нашими.

На меня из-под бровей
Смотришь глаза краешком
И сбиваешь снег с ветвей
Ты пушистой варежкой.

Помню… помню старый дуб,
Головокружение…
И несмелых наших губ
Встречное движение.

Прочь в объятья темноты
День уйдёт поверженный.
Только вечер… Только ты…
Только парк заснеженный…

Когда проблем не порешать
Или смириться есть угроза,
В тайгу, с попутным лесовозом
Я еду душу врачевать.

В высоком небе надо мной
Тайга сомкнёт свой кров ветвистый,
И аромат хвои душистый
Обдаст настоянной волной.

Я проберусь к сплетеньям рек.
В верховьях воды их хрустальны,
И кедры так монументально
Стоят уже который век.

И в этом царстве красоты,
Как будто в мире параллельном,
Себя почувствую отдельным
От неудач и суеты.

Ночные сумерки зажгут
Звезду на синем небосклоне,
Лесник знакомый на кордоне
Предложит на ночь мне приют.

Когда тайгу накроет тьма,
Мы с ним расслабимся трёхстопно
И будем в телик допотопный
Смотреть, как сходит мир с ума.

Там, где сопок покатые плечи
Омывают сплетения рек,
Там мой город, там мой Дальнереченск,
Там мой храм, моя боль, мой ковчег.

Налегке – пара сотен в кармане
Да ума легковесный багаж,
Разлетались мы все из Имана,
Молодые – задор да кураж!

Закружилось! Был бедным, был важным,
Жёны были, друзья и враги,
Только вдруг среди ночи однажды
Мне почудился запах тайги…

Грусть и память живут по соседству.
Кто так резко меня приподнял?
Может, грусть? Может, запах из детства?
Но в ночи растворился вокзал.

Он не примет! – стучали колёса. —
Ты и город – уже не родня!
Но он, мудрый, не задал вопросов,
Не отверг… Значит, вспомнил меня,

Не забыл. И из самого детства
Вывел всех из забвения тьмы.
Дал подумать, и дал оглядеться,
И поправить святые холмы.

…Ветер странствий по-прежнему молод,
Но уже он не мой оберег.
Остаюсь я с тобою, мой город,
Здесь мой храм, моя боль, мой ковчег…

Ещё солнце таится за сопкой,
Лес укутан в дремотный покой.
Ранним утром чуть видимой тропкой
Я иду на свиданье с Рекой.

Отпетлялась тропинка и юрко
Вдруг нырнула куда-то в туман.
Ну что, здравствуй, Большая Уссурка!
Нет, давай по старинке – Иман…