Если персонажа взять в кавычки,
Хоть кого, а даже и меня,
То скажи, кто в этой электричке
Едет на закат сырого дня?
То не боль ли едет в ней без плоти,
Как свеча, колеблясь… не душа ль?
То, чего, кавычки, не возьмёте.
А всего, что взяли, ей не жаль.
И жить мне лень, и стоят ли усилий
Рык львиный, ржанье зебр, визг гамадрилий?
Я думал – место в Африке всему,
Что Русь открыла взору моему.
На столе кленовый носик…
Русская глубинка.
Там крестьянка воду носит,
Там над ней – рябинка.
Там её знакомый парень
Раз – назвал «голубкой».
Там спознал проезжий барин —
Что у ней под юбкой…
Эко кислое житьё – на
Вкус – как аскорбинка.
Носик слётывает с клёна.
Вертится пластинка.
Утром пар плывёт из просек
Простынью – с отмостка.
На столе кленовый носик,
Щели – в серых досках.
Тут прознал проезжий барин —
Что у ней под юбкой…
Тут её знакомый парень
Раз – назвал «голубкой».
Тут голубка воду носит,
А над ней – рябинка.
На столе кленовый носик…
Русская глубинка.
Как стучит в мокрой роще дятел и как звучно растёт трава,
Так естественно мой читатель понимает мои слова.
Никогда ничто не проходит, навсегда останется звук
Молоточка при мокрой погоде, и стихи читающий друг,
Тот, кто знает за мной такое, что и сам я вспомнить стыжусь,
Тот, которому «мы с тобою» говоря, я втайне горжусь
Тем, что это не ложь, а въяве, эта грёза о дружбе твоей,
Ты, единственный, на переправе не менявший живых коней.
От Автора:
С совестью все соглашаются одинаково, а вот не согласен со злом каждый по своему. Такой парафраз классика уместен потому, что не столько из гоголевской «Шинели» вышли мы все, сколько из «Дальстроя».
– Ты сказал: «Серезлеев»?.. Крепчайший чекист, православнейший!..
Только, слышь, почему Серезлеев ростбифы не ест?
– Знаю, но не скажу. – Ну, скажи! Казус, видно, забавнейший…
– Нет, никак не забавный. Скорей уж – такой… жуткий крест.
– Жуткий крест? Вот те на! Расскажи, брат, теперь не отвяжешься!
– Да такой, понимаешь ли, случай, не сразу отважишься
Рассказать…
В общем, так: день рождения был у него.
Сел к столу он. Ребёнок пришёл, сын, лет девять всего.
Он гостям говорит:
Серезлеев
Сын мой учится в школе воскресной.
Расскажи нам урок свой сегодняшний, душеполезный,
Что рассказывал детям сегодня, скажи, иерей?
Мальчик
Царь был Молох у древних. Они убивали детей.
Серезлеев
Как ужасно, мой друг. Что ж ещё вам рассказывал он?
Мальчик
Поедали людей его слуги с древнейших времён.
Серезлеев
Что-то жуткое ты говоришь. Что ж ещё он сказал?
Мальчик.
Что теперь век иной, жертвы божеской, кроткой настал,
Что теперь слово молвишь над хлебом и чашей вина,
Будешь плоть есть, и пить его кровь ты на все времена.
Серезлеев
Это так. Ну, скажи, как вино превращается в плоть?
Мальчик
Это чудо, отец, и его совершает Господь.
Ну, а нам неподвластно Господнего чуда понять,
И едим эту плоть мы опять, и пьём кровь мы опять…
Серезлеев
Хорошо, молодец, что запомнил урок ты, сын мой,
Сядь-ка с нами к столу… прежде руки поди-ка, помой.
Сын ушёл, а пока он ходил, в дверь раздался звонок,
И вошёл поздний гость, по околышу бледный вьюнок.
И сказал поздний гость:
Проведу с вами я вечерок.
– Расскажи же о том, что же это за гость был такой?
– Это был генерал, из Чечни генерал боевой.
– Ну, и что, он принёс, несомненно, какую-то весть?
Позже, позже, мой друг, все к столу собираются сесть.
Гостья.
Вы глядите таинственно.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу