Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

И генерал пошевелил бровями:
«Но мины ж вы поставить не могли?»
— «Саперами мы тоже были сами,
Всю связь мы тоже сами провели…»
— «Немалый путь, я вижу, вы прошли!..»

И взгляд его скользнул по лицам острым,
По их суровой, девичьей красе:
«А что вы все похожи, словно сестры?»
— «Мы сестры все, мы комсомолки все!

Мы ленинградки!..»
В солнечные дали,
За Пулковский, в боях разбитый вал,
Невольно тут взглянул поверх развалин,
Чтоб скрыть волненье, старый генерал…

Когда теперь мы слышим отовсюду
Про молодости подвиг трудовой —
На целине, на стройках, равных чуду,
Сиянью зорь над юной головой,

Я знаю, что ничто не остановит
Бесстрашных тех, упорных юных тех,
Пусть грозы все гремят степною новью,
Шторма встают штормов превыше всех,

Пусть колет вихрь мильонами иголок
И валит с ног на предполярном льду…
Я вспоминаю этих комсомолок
Под Пулковом в сорок втором году.

Поля, холмы, лощины темно-синие,
И перелески легкою волной,
Но через всё — невидимая линия,
Неслышная идет передо мной.

От Ладоги вы всю ее пройдете,
Она к заливу прямо приведет,
На старой карте вы ее найдете,
С пометкой грозной — сорок первый год.

Та линия еще сегодня дышит,
Она по сердцу вашему идет,
Она листву вот этих рощ колышет
И в новый дом подчеркивает вход.

Возможно, поколеньям близким
Не так, как будущим, она видна,
Хоть кое-где гранитным обелиском
И надписью отмечена она.

Но кажется, она еще дымится
И молнии пронизывают мрак,
На ней — на этой огненной границе —
Отброшен был и остановлен враг.

Заговорила роща на откосе,
Прислушайся, о чем шумит она,
Как будто ветер, набежав, приносит
Бесчисленных героев имена!

Есть такое в ленинградцах,
И чему они верны,
В чем — никак не разобраться
Никому со стороны.

Не в удаче, не в богатстве,
Не в упрямстве даже суть —
А в особом нашем братстве
Над Невой, не где-нибудь!

И в бою и в непогоду,
Среди самых злых забот —
Ленинградская порода
Никогда не пропадет!

Дома здесь двадцать лет назад
В огне и грохоте кипели,
И шли бойцы сквозь этот ад
Неотразимо — к высшей цели.

И вдруг над яростью атак,
Последним исступленным бредом —
Не красный над рейхстагом флаг,
А солнце красное Победы!

Здесь был окончен долгий путь,
Сюда пришли мы за расплатой —
И Гитлер не посмел взглянуть
В лицо советскому солдату…

…И вновь покой на тихих лицах,
Берлин встречать весну готов,
Не пепел — теплый дождь струится
На цвет сияющих садов.

О мире люди говорят,
Горит воспоминаний пламя,
Пусть злобные глаза следят
Из ночи западной за нами.

И пусть в двадцатую весну
Народы слышат наше слово:
«Здесь, где добили мы войну,
Мы не дадим родиться новой!»

Бывает, в летний вечер красный
Иль в вечер с синим льдом
Вдруг с теплотой огней всевластных
Лучи ворвутся в дом,

К вещам обычным прикасаясь
Неслышно и светло,
Как будто передать стараясь
Последнее тепло —

То книге, ярко освещенной,
То шхуне костяной
Или фигурке полусонной,
Что вспыхнет белизной.

Живые токи света бродят,
Наш ослепляя взор,—
Как будто через жизнь проходит
Тот солнечный дозор.

С таким возвышенным стараньем,
С неведомых сторон,
Всё, что зовем воспоминаньем,
Вдруг освещает он —

И то, что было злым и ломким
Или сродни громам,
Души косматые потемки
И темный лес ума.

Но то, чем в прошлом сердце жило,
Ключей всех горячей,
Встает пред нами с новой силой,
Струясь в огне лучей.

Пока они блестящим дымом
Текут, как сон за сном,
Тем, что уже неповторимо,
Мы заново живем!

Эта ночь была не проста,
В ней родился победы клич!
Броневик у вокзала встал —
И с него говорил Ильич.