Ингер Кристенсен - Стихи и эссе

врастопырку враскоряку траченая
но ещё не полностью утраченная
серыми электродами будущего
туго натянутая на пяльцы памяти
на её побелевшие
кончики пальцев я стою и бормочу что
я хочу быть доброй

Прилив наважденье нож точка схожденья
в животрепещущей точке рожденья
в перспективе будущего
я твоя угодница вижу приход твой
жду крайнюю крайность
когда ты обрушишься
на невинный берег
где живут единоверцы

Приди маловерие которое верит
что всё предсказуемо
твоя всезнающая статистика несчастий
в общем и целом вычислила
…невычислимое
и по большому счёту что случилось
то и должно было случиться а то чего мы добились
того и должны были в конце концов добиться
ведь раньше или позже
всё равно всё сойдётся
а берег даже не брезжит
Я веду себя спокойно на берегу
поджидаю то что ты называешь судьбой
валяюсь как старый раскрошившийся камень
что до сих пор улыбается волнам
О это набожное маловерие что верит
будто я не скорчу рожу
Под моей кожей ты уже поток
и коварная ловушка ночью
ненависть к моему собственному будущему
и желание самой стать ножом
Я замерзаю

Я замерзаю на берегу Я другая
Я несу камень Ну-ка добудь из него воду
но кто может околдовать себя
кто может перепрыгнуть
кто может швырнуть нож
так что он просвистит мимо
и волна больше не обрушится
Я замерзаю

Так оставь же пустые разговоры
сложи слова вместе
о невысказываемом
как мне холодно и страшно
и всё же я одариваю тебя
лестью и ушами и глазами
чтобы смотреть с непогрешимостью
Так из всех берегов мы выберем тот что поближе
искренне-фальшивую подделку
как когда вскипает печаль
и выбрасывает на берег обломки на что-то ещё годные
и утопленники открывают свою жизнь:

я эта животрепещущая точка рожденья

Сижу на ветке своего рассудка
пилю пилю ржавой грубой пилой
оставшиеся с детства игрушки

пилю пилю приходит зима
спешите спешите усердные руки
бросить меня бросить меня к себе самой

А man and a woman Are one,
A man and a woman and a blackbird Are one [5] «Мужчина и женщина / Одна плоть, / Мужчина и женщина и чёрный дрозд / Одна плоть» (Уоллес Стивен). .
Закутанная в перья слиянность
Ты и крыло чёрного дрозда
Поющее украшение вечернего дерева
Прибежище мужчины в птице
Ясновидение птицы в нём
Бегство в природу О-сознание
Я
Это тот кто наблюдает

Сумерки блаженства
Мужчина и чёрный дрозд побеждены
Инстинкт бездействует в обоих
Пьют одним сердцем
Поют одним клювом
Редуты – крупным планом
Я
Это тот кто находится вне

Ненастоящая боль
Игра чёрного дрозда и твой голос
Эхо взаимоотношений и вечер
Слушаю флейту мужчины
воспринимаю язык птицы
Зовущий Женщина ли я?
Я
Это тот кто открыт

Мужские голоса в темноте
– когда-то в храме —
мужские голоса на солнце
– я была тогда Кариатида
номер девять —
мужские голоса в парке
– я была статуя
обнажённая неприкосновенная
и без иного зеркала
нежели пальчики воздуха
передавалась от мысли к мысли
легко и приятно и без иной грусти
нежели шелест листьев —
мужские голоса в парке:
зачем они разбудили меня?

Бухта до боли синяя.
Победа нам обеспечена.
Каменные камни.
Тебя тут нет.

Есть в слове «одна» привкус «почему»
выцветшей в сердце стены почему
дороги в сердце которой ты ехал
ночи что лежала я у Леты в забытьи
under the volcano [6] Имеется в виду знаменитый роман Малькольма Лаури «У подножия вулкана», 1947. с содранной кожею

плачу плюю на тебя издеваюсь
и ненавижу тебя для чего
петь дорогой мой пой для чего
пламя глотать и думать если
чёрные чернила в Лету текут
гаснет огонь гаснет огонь

Наклон в мозгу
хватаюсь за потолок
в пустых домах

Это изношенное до серости дерево
принимает тело
высасывает кровь

Жди меня вечером я
знаю что мы не
дотянемся до. Приду.