Тарас Журба - Кали-юга. Книга для чтения в метро

О духи неживой природы,
Хоть вас немногим считано,
Хоть вас чуть-чуть подальше
И, следовательно, подобрее.
Блаженный Аквинат,
И ты был в той же упряжи?
И ты, Распятый, кем ты был влеком?
Иначе зачем бы ты стремился так далеко?..

Астения поощряет деление
Реальных «я» на «ты» и «мы».
Но я не сдамся.
Кто с ним не знаком,
Тот вовсе и не человек,
А так себе, названьице одно.
Крадётся к яру повелевания и разумения
Одушевлённое «оно».
Сгинь, Асмодей,
Найди себе Лилит,
Делай всё что хочешь,
Но только лишь прошу:
Не вынуждай решать задачки
Одноместных отношений.
О лары, вы забыли,
Что были ангелами когда-то…
Что были мыслями Адама,
Творящими свою весомость.
Как удалось вам так вляпаться в окаменение,
Так съёжиться в разнообразии тупого повторения?
Я помню,
Крестная моя однажды ведовала.
Пророчить порывалась
Родственникам, предсказывать судьбу.
Она садилась перед зеркала овалом,
Второе ставила прямо перед ним.
Брала две свечки в руки,
Читала Отцу и Деве.
И до сих пор глядит туда,
Считает в коридоре рамок
Всё уменьшающиеся глюки.
Когда ей станет очень плохо, она умрёт,
Избавившись от этой скуки —
Глядеть в пространство между Ахиллом и черепахой.
О Господи,
Каков твой адрес?
Небо?
Но в джунглях каменных трущоб
Его ль возможно отыскать?
О, как мне весточку послать
Тебе?
Молиться!
До слёз, до исступленья. Пусть вытечет излишняя
Эмоциональность.
Терпел?
Но я терплю сильнее.
Крестел?
Но я-то стекленею стекленее.
Он снова из окна грозит моим лицом.
Кто самый лучший?
Кто самый красивый
С такими ветхими и свежими, видавшими морщинами?
Пусть придут врачи,
Пусть объяснят товарищам,
Соседям и тебе, кому необходима подтверждённость.
Я начну сейчас строчить
Обнаженьем своей шапки – в ожидании к победе.
Но где я?
Молчи, служанка,
Я отмолю наш грех.
Настой из травушки левзеи
И тот не позволяет учинить совокупленье.
А вдруг опять не получится?
А вдруг опять не зардеется?
Я укушу тебя, служанка, проклятая блудница,
Бесстыдница!

Нельзя мне голым быть.
Нельзя касаться ничего искомого.
А может быть, пойти и утопиться?
Нет, надо бы Всевышнему молиться
И перед каждою попыткою креститься в пах.
Ударь меня, купленная,
В хищных-сапогах,
С рейтузами.
Мне привычна плеть
Материнской строгой ласки.
Её таким же способом ласкал отец,
Рассказывая сказки.
Страх.
Страх прячется везде:
В иконной бороде,
В оконной икоте,
В бесстрастно лязгающей минуте,
В его раздвоенной явленности.
О Стыд, сын Страха,
Зачем заплавил мне ты помочь?
О Голод, верный друг,
Заменишь ли ты мне раскованность?
Утолить.
Нужно всё утолить,
Нужно утешиться.
Нужно, замыкая круг,
Прорваться во внешность.
Спаси Бог, Великий Боже,
Что дал мне повод
Согрешить и каяться.
Твоею милостью я разрешил
Себе оскалы и вымогательства
Подачек, уход в пустыню
Для наслажденья тем, кто мне несёт карьеру.
Демонами мы прилеплены.
Демонами мы разбегаемся.
Демонами мы мстим друг другу
За то, что гений больше, чем природа.
Мудрость – это эксплуатация глупости.
Глупость – это неиспользование дозволенного страхом.
Мой страх, ниспосланный мне свыше,
Доставленный Неповторимым Ординарцем,
Разрешает всё.
Я поклоняюсь дьяволу,
Как и пристало старцу,
Искупившему страданиями веру.
Я верю и боюсь.
Зверею и борюсь
За веру смиренно.
У каждого есть свой любимый,
Воистину и зеркалом неповторимый
Демон.
Да, я такой же, как вы все,
Но с той лишь разницей,
Что вы такие же.

Опорою в едином
Удобно воевать эволюцией противоположностей,
Противоречий.

Я верю исто, Господи,
Что простишь безвинного Препуция
В его сожжениях Юноны
На кострах посредничества,
В его служении небрежности выбора из одного одно.
Я верю. Я дарю тебе свой страх.
Ты мне простишь всё,
Ты наградишь
Меня за страх.
Из чувства страха я тобою жив.
Я верю. Я – двух жил.
Я буду, есть и раньше жил неразделённо.
Но почему они так долго не возвращаются?
Может быть, они попали под трамваи?
Я переживаю.
Может быть, их изнасиловали бабаи?
Я дрожу от благородства
Ответственности риши, бодхисаттвы,
За вашу случайность.
Может быть, их и вправду уже нет?.
Может быть, объективность случая
И в правду уважила мои терзания?

Уж лучше вы умрите.
Лишь я, терзаемый,
Действительно испил амриты,
Когда распространил своё влечение до ног случая.
Умрите,
Иначе нечем будет жить —
Придётся расставаться с чувством.