Тарас Журба - Кали-юга. Книга для чтения в метро

Клепсидра-говорунья —
Наш памятник Кукушке.
Всё невпопад звенит дождю,
Росе, лишь сердцу одному.
Будильник – под подушкой.

Язык длинен у демона.
Он хочет им пощекотать под мышкой,
Под юбкой, под прилавком, под пятой;
А ангел – тот, наоборот,
Под ложечкой гнездится.
Они прорыли норы в пустоте:
Язык – удобное орудье
На всебабейшее безлюдье.
Лингам для лингвы – друг и брат.
Мерещится туннель.
Считается капель.
Слова уносятся потоками слюны.
Свисают с неба сталактиты.
Гуляют шкурки по траве,
И продаются за гипсовые маски.
Краны ступают крабами.
Крабы ползут тараканами.
Краны опускают, краны поднимают,
Краны достают.
И крановщицы

Достаются, как жертвы,
Веским заблужденьям:
Как будто здесь, в высотных кущах,
Во век хмельной гилозоизма
Пространство вертикальное является приметой
Патрицианской гордости, высокого мышленья.
Спустись-ка к нам, дивчина, пока не пострадала.
Романтика ушла навеки, и пропала
Вера в облака.
Однако это нереально,
Пустые тени лишь уходят.
Не хочешь – не живи:
Обязан быть счастливым,
Коль женщиной тебя на свет родили.
Родовые травмы, смертельные драмы.
Исходы летальные, песни привокзальные.
Летательные аппараты.
Пусты казармы, и солдаты,
Надев цилиндры и треухи,
В земле сырой – привычно и стесняясь – моют руки.
Солнце стало вежливее.
Часы в обратную стучат.

Карабкайтесь, кричите!
Гораздо проще истину сжимать.
Кружочек света,
И смысла тёмное пятно
На нём виднеется.
Жизнь – это ложь,
И смерть не правда.
А вместе их соединить бы!
Нет таинства достойнее, чем дырки
От ружейных пуль на чистой простыне.
Простынем, заболеем и познаем
Отрывочность.
Жизнь менее самой себя,
Жизнь более самой себя.
Она не мука, нет, она не боль
И не болото.
Булавка колет в кулаке,
А фига сохнет в пятаке.

Пустые тени или блики.
Отрезок счастья. Многолики
Медсёстры;
Меджены многоразовы;
А братья по оружию заразны
Волею к победе
И разделены и без того
Достаточно резиновым потоком.
Стократ готов я боль терпеть.
Я вспомнил правду тяги к лжи.
Я ожил.
Я вдыхаю, я выдыхаю.
Я выдохнусь когда-нибудь.
Я одолжил себе в запас
Немного передышки,
И я разрушу всё почти,
Что создал тот мой прежний идеал,
Что Богом долго у меня являлся.
Как я, однако, обознался!
Вселенная ничтожна.
Пространства нет почти.
Сжимаю осторожно
Великое абсурдное разнообразье.
Лишь маленький кружок.
Лишь грыжа у окна.
Написано на тонком истины окна стекле:
«Не обращать вниманья!»

Но кто же написал
И кровь свою не пожалел?
Кто пишет смелые прискорбно шутки?
Кто, издеваясь над собой,
К сомнению приводит мироздание
В самом своём существовании?
Но нет. Не чую мудрый запах,
Удел нетленной тошноты.
Тонуть, вздымая в сгущенье боли свой порок.
Пикировать отважно к наслажденью.

Зачем нужны итоги? Но разве без подмоги
Не легче подвести черту
Под чёртову, проклятую секунду?
Сократ посеял зёрна сатанизма
В углах улыбок женских юбок.
Людовик был гораздо глупее Эхнатона,
Но в зеркало одно гляделись.
А мы друг другу надоели,
Когда познали всю любви весомость.
Я умер бы спросонок,
А ныне – поросёнок,
Дратва, шило,
Сарай бы надо подпереть,
Всполоть репей,
А уж потом реветь.
Но я кому-то докажу
Недоказуемость чего-то,
Того, наверное, что зря
Доказывают что-либо вообще,
И напишу сквозь скучную зевоту
На том же самом
Истины окна стекле:
«Это не я».

Вот дьявол меня кружит,
Вернее, то, что здесь осталось.
Пятна, пятна, пятна
Перед глазами.
Счастья слишком много в чужедальних странах.
Лишний свет клубится в чьих-то светлых звёздах.
Женские духи важнее женских слов,
А женской талии едва ль найдётся мера:
«О миракль,
О мумбо-юмбо,
Кабздец, прикол», – хотел сказать.
Вот-вот, и лопнет мозг.
А год-то високосный.
В исок-то безответный.
А глас-то неприметный.
И пот течёт с конца страницы.
Ламца-дрица, крабле-бумс.
А сперма смерти уж давно внедрилась
Струйкой в тело жизни.
Неужто в этот час капризный
Я доберусь до точки —
До яйца?
Я чувствую:
Здесь всё едино.
А я жив.
В единстве с ликами природы, духов жив.
Здесь живо всё – и все, и вся.
И нет здесь тварей,
Кроме тех, что просто позабыты.

Долой высокопарность!
Да здравствует низкожидкостность,
Дезагрегация, девальвация, деструкция,
Дегенерация,
Де… Как бы, мол, того сказать
И смертью смерть попрать!