Евгений Блажеевский - Письмо

И высекаю лишь на миг
Из темноты кромешной
Своё лицо, как бы тайник
Души слепой и грешной.

И слышу гневный перестук,
Отрывисто-короткий.
И женский чувствую испуг
За быстротой походки.

Шаги раскачивают ночь,
Но места нет надежде,
Что это ты спешишь помочь,
Как это было прежде…

Мысль о тебе, что голуби в окне,
Что в цирке — лошадь или обезьяна,
Естественна.
В сознание ко мне
Ты входишь без нажима, без изъяна.

Ты в думах и на кончике пера.
В чистилище, где никотина копоть.
И без тебя останется дыра,
Которую, пожалуй, не заштопать.

А, впрочем, занесённый на листы,
Твой облик заслонит собой пустоты.
И нежным светом сладко налиты
Из рамок жизни вынутые соты.

Когда подступает тоска,
Когда я и замкнут, и скован,
И, как от забора доска,
Оторван от мира людского,
Тогда в серебристую рань,
Забыв о снегах расставаний,
Целую тебя через ткань
Годов и больших расстояний.
Целую сквозь грустный покой
Октябрьской нечаянной сини.
Ты — чудо, ты будешь такой
Во мне и со мною отныне.
У счастья секретов не счесть,
И я от судьбы не завишу —
Ты кажешься лучше, чем есть,
Но разницы я не увижу…

Сентябрь завершается. Лёгкий туман
Окутал и море, и пляж.
Не ходит вдоль берега катамаран —
Окончен его каботаж.

Твой палец с колечком в ладони зажат.
Идём, замедляя шаги.
Своим деревянным пасьянсом лежат
На нашем пути лежаки.

Белёсое море хлопочет у ног,
Пустыня воды и песка.
И длится томительный диалог,
И лестница в город близка.

Куда мы с тобою в обнимку идём
С беспечностью напускной,
Мы — сбитые наспех случайным гвоздём
Осенней любви отпускной?

Совсем не входящей в расчёты твои —
Как ты накануне сказала.
Тебя провожаю до кемпинга и…
До завтрашнего вокзала.

Ленивый прилив замывает следы,
Баркасы стоят на приколе.
Обрывок газеты ползёт вдоль воды,
Как перекати-поле.

Желтеют медленные кроны,
Поют валторна и гобой.
Как над оркестриком, вороны
Кругами ходят над судьбой.

Погода и пейзаж меняются.
Тепла, мой друг, уже не жди.
Опять московские дожди
На улицах переминаются.

Они судачат, сообща
Стучат по камню и извёстке.
Я вышел в город без плаща
И вот стою на перекрёстке.

Такси летят в сырую мглу,
Торопятся листва и люди,
А встречный ветер на углу
Играет на пустой посуде.

И с мешаниною в мозгу,
Как на постылую работу,
Я еду к женщине в субботу
Через огромную Москву…

Как горько сознавать: тебя никто не любит,
Как страшно одному — на остром сквозняке…

Солома шебаршит, и хваткий ветер лупит,
И бочка — ходуном в пустом товарняке.

Качаются, скрипят продутые вагоны,
Колёса в темноте разматывают нить.

Любви, причём большой, желают миллионы,
Никто не хочет сам кого-то полюбить…

Я не спешу. Мне некуда спешить.
Листвою шелестит ночное лето.
Зачем воспоминанья ворошить,
К чему всё это?..

Припоминаю дни и города,
И письма, что остались без ответа.
Прогнувшись, убегают провода,
К чему всё это?..

О узкое, о тусклое и столь
Бессмысленное преломленье света!..
Зачем на раны посыпаю соль,
К чему всё это?..

Исчезло ощущение души,
Шипя в канаве, гаснет сигарета.
Глухие окна, парки, гаражи,
К чему все это?..

Над головой горит ночной неон
И Лета протекает через лето,
Смывая начертания имён,
К чему всё это?..

Под лёгким ветерком уводит в крен
Листву, что ждёт июльского рассвета,
Но не смолкает горестный рефрен:
К чему всё это?..

Не страшно сознаться, что пыл
Угас, как светило — в овраге.

Не страшно признаться, что пыль —
Сукном на рабочей бумаге.

Не страшно, споткнувшись у скал,
Сказать: «Насмотрелся — и баста!..»