Виктор Меркушев: Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

П. П. Свиньин. Автор портрета неизвестен

Пушкин и Свиньин не только были хорошо знакомы, но и тесно общались. В пушкинской сказке «Маленький лжец» был мальчик Павлуша – литературное воплощение реального Павла Петровича: «Павлуша был опрятный, добрый, прилежный мальчик, но имел большой порок. Он не мог сказать трёх слов, чтоб не солгать». Однако Павел Петрович словно не замечал иронического отношения к себе, продолжая с Пушкиным обедать, вместе участвовать в литературных делах и посещать балы и собрания. Более того, Павел Петрович к Александру Сергеевичу относился подчёркнуто почтительно.

При своей склонности одаривать всех небылицами и постоянно блефовать, Свиньин был человеком вполне практичным и зачастую даже очень полезным. Действительно талантливым людям он открывал дорогу в профессию, а в свою редкую коллекцию допускал исследователей, в том числе и Пушкина, когда тот работал над исторической тематикой. Поэтому стоит отдать должное Павлу Петровичу и воздержаться от повторения всех колкостей и оскорблений в его адрес, высказанных современниками, которым Пушкин даже не уделил и двух сатирических строчек.

Теперь обратимся к литератору Валериану Олину, которого Пушкин обозвал «чёрной мурашкой».

Валериан Николаевич Олин был сыном тобольского вице-губернатора. Пожалуй, это единственно достоверный факт из биографии писателя, издателя и переводчика Олина. Остальные биографические сведения можно привести лишь приблизительно, даже даты жизни писателя неизвестны: родился в конце восьмидесятых годов восемнадцатого века, умер в сороковых девятнадцатого.

В. Н. Олин. Автор портрета неизвестен

Известно также, что 20 декабря 1803 года он был зачислен канцеляристом в Канцелярию Государственного Казначея, потом часто менял место службы, но так и не дослужился даже до столоначальника, вечно пребывая в «ветхом капоте Акакия Акакиевича Башмач-кина». Правда, идеей существования Валериана Николаевича была не идея приобретения новой шинели, а литература: стихи, повести, романы, переводы, а также издание собственных газет и журналов.

Личность человека не всегда надо мерить, исходя из реализованных ею возможностей, иной раз по намерениям тоже можно оценить и масштаб, и значение личности. Ведь возможности – это лишь гибкие производные от тёмной неопределённости, которая к человеку чаще всего бывает враждебна. Во всяком случае, по отношению к Олину она была недружественна, и это совершенно точно. А вот планы у Валериана Николаевича были большие и основательные. Но осуществить задуманное он так и не сумел. «Горе-богатырём русской поэзии» называл Олина Вильгельм Кюхельбекер, но и прозвище «Тощая пиявка» также имело хождение в литературных кругах.

Работники пера во все времена очень редко были способны зарабатывать литературным трудом. Однако Олин был один из немногих, кто пытался. Возможно, поэтому вечно пребывал в крайнем безденежье и находился в очень зависимом положении.

Олин также пробовал реализоваться как издатель. Но и здесь вмешивалась немилосердная судьба. Обнаружив случайно неизвестное письмо Ломоносова «о размножении и сохранении русского народа», Олин посчитал это редкой удачей и поспешил опубликовать его в своём «Журнале древней и новой словесности». Карающий меч цензуры расправился с издателем и его журналом незамедлительно. Его затея с изданием газеты «Рецензент» также провалилась, здесь даже не потребовался суровый окрик всевидящего цензора. Но желание иметь журнал у Олина всё равно не пропало, и он отчаянно искал спонсоров. Наконец, нашёлся купеческий сын В. Я. Никоноров, писавший дурные рассказы, который дал денег на издание журнала. «Колокольчик» – так называлось новое издание Олина, но он был тоже обречён, – журнал никто не покупал и его издание пришлось прекратить.

Самое любопытное, что цензурные претензии к литературным творениям самого Валериана Николаевича были вовсе не связаны с независимостью суждений писателя или же присутствием в них каких-либо крамольных мыслей. Напротив, нуждаясь в деньгах и поддержке, Олин пытался угодить сильным мира сего, неумеренно восхваляя и превознося их. Например, переведённые им «Записки о России» были предварены таким льстивым посвящением графу Аракчееву, что Аракчеев выказал по этому поводу своё крайнее недоумение, а в «Картине восьмисотлетия России» так слащаво был преподнесён образ Императора Николая, что самодержец был не на шутку возмущён и разгневан.