Виктор Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

Сочинение, в котором Великопольский поведал всем о своей пагубной страсти, изобразив себя в главном герое, некоторое время спасало Ивана Ермолаевича от рецидива картёжной игры. Но как только его душевные раны зарубцевались, он вновь принялся за старое – и охотно садился за сукно составить с приличной компанией партию в вист. Ясное дело – никакого секрета от графа Сен-Жермена он не знал, да и ловкости Фёдора Толстого-Американца не имел вовсе, поэтому постоянно проигрывал даже то скудное, что у него оставалось. Надежда Ивановна Чаплина, с которой удалось побеседовать Модзалевскому, говорила, что у Ивана Ермолаевича была широкая и добрая натура. Он готов был снять с себя последнюю рубашку, дабы обогреть нуждающегося. При этом он никогда не терял оптимизма, что, наверное, было плохо, ибо ничем не оправданные ожидания вынуждали Велико-польского делать всё новые и новые ставки. Не будем и далее огорчать читателя размерами проигранного добрейшим Иваном Ермолаеви-чем и умолчим о выброшенных на ветер суммах.

Неизвестно, где и как бы закончились его дни, если бы не его неожиданная женитьба. За своей невестой, Софьей Матвеевной Мудро-вой, дочерью ректора Московского университета, Великопольский взял громадное приданое, более 200 000 тысяч рублей деньгами и драгоценностями, несколько домов в Москве и ряд богатых деревень в Тверской губернии с обширными лугами и плодородными землями. Теперь он вновь был сказочно богат и ему было что растратить и промотать.

В отличие от небезызвестного Шуры Ба-лаганова, которому тяжело было расставаться с деньгами, Ивану Ермолаевичу и без всякого напутствия Остапа Бендера, с деньгами было расставаться удивительно легко. Он сорил деньгами направо и налево, устраивая всякие праздники и влезая в бесполезные предприятия, которые всякий раз лишали его очередной кругленькой суммы. Когда же у него просили деньги, он охотно давал всем. Около Ивана Ермолаевича вечно клубились нищенствующие писатели, начинающие драматурги или попросту попрошайки. Иван Панаев так пишет о нём: «…Вдруг является И. Е. Велико-польский, осведомляется о здоровье и просит меня быть с ним без церемоний и сказать, нужны ли мне деньги. Я попросил 50 рублей, но он заставил меня взять 100. Вот так благодетельный помещик! На другой день, перед самым отъездом своим в деревню, он опять навестил меня…»

В конце концов, деньги кончились, а жена, Софья Матвеевна, ударилась в тихое помешательство. Средств на лечение у Великопольского не осталось, он впал в крайнюю нищету. Все тотчас позабыли про обедневшего благодетеля. И лишь внезапная смерть избавила Великопольского от мук совести, вкупе с созерцанием картины своего тотального разорения.

Никакое занятие в жизни не принесло ему ни одной копейки денег, только траты и пустые хлопоты. Помимо литературы, которой он занимался всю свою жизнь, он пробовал писать для театра, торговать лесом, обжигать кирпич, устраивать лотереи. Всё шло прахом, доставляя лишь неприятности, беспокойства и очередные траты.

В университете Великопольский успешно овладел знаниями «по истории, географии, статистике, алгебре, тригонометрии, дифференциальному исчислению, аналитике, геометрии, российскому и уголовному праву, истории права российского, права естественного и римского, политической экономии, российской словесности, психологии, логике, естественной истории, опытной физике, практической геометрии и даже по основам военной и гражданской архитектуры». Так было указано в его аттестате, подписанном выдающимися университетскими учёными. Но одной важной науке его не научили все эти учёные – науке жить.

При составлении использовано издание:

Б. Л. Модзалевский. И. Е. Великопольский. (1797–1868). Санкт-Петербург.: Типография Императорской Академии Наук. 1902 г.