Павел Бессонов: Личное мнение

Что прошлое? Всего лишь мгновений мозаика
Сложенная как попало.
Что время? Изменяются вещи, старея
И чувства стареют тоже.
Можно возрадоваться – сделано, вроде, немало.
И огорчиться: мог бы сделать получше…

Я уводил тебя навстречу маю,
Всё зная и не зная ни о чём.
Одна дорога, лунная, прямая
Вела нас неразгаданным лучом.
Май бушевал садами, бело-розов,
По-молодому резок и упрям.
Куда идём? Не задаю вопросов,
Оставлю их дождливым сентябрям.
Куда идём, я лишь потом узнаю,
Сто раз закаюсь, снова ошибусь,
Май прокляну – и поклонюсь я маю,
Надеясь возвратиться – не вернусь.
Куда мы шли? Тропинок в жизни много.
Загадочна в ночи их полутьма…
Любовь и юность… Лунная дорога
Всегда пряма. По-прежнему пряма.

Дыханье ночи горячит плечо,
Кудрявый локон мне щекочет кожу.
Благодарю, что чувствую ещё
Ответное волнение, мой Боже!
И молчаливый Космос не гнетёт,
И суета земная не тревожит.
Как всё проходит, этот миг пройдёт.
Благодарю за то, что был он, Боже!

Когда затихнет к вечеру листва,
Затеплит небо звёзды меж деревьев.
Вдруг соловей, один ещё сперва,
Пронижет тишину звенящей трелью.
Потом другой откликнется ему,
Как будто бы у них соревнованье…
И сердце стиснет счастье ожиданья,
Понятное тебе лишь одному.

Мы пьём кагор – божественный нектар.
Не веселит, но остроту овалит
Углов судьбы. Посредственное хвалит
И чепуху городит на алтарь.
Выходим в парк, притихший словно зал
Встречающий решение присяжных.
Мы на скамью знакомую присядем
И к небу молча возведём глаза.
Над нами не угрюмость потолка.
А наших судеб звёздная загадка.
Так грустно почему-то и так сладко,
Когда в моей руке твоя рука.
Я октябрём задумался всерьёз
На полпути к зиме, на перевале,
В осеннем парке, в молчаливом зале,
Светящимся от глаз твоих. От звёзд.

Сердцебиение его и дыхание слито с моим.
Зной его, слякоть весенняя стали моими.
Он от судьбы моей уже неотделим
Лишь потому, что я в нём произнёс твоё имя.
Мой потому, что и сердце оставлено здесь.
В нём, а не где-нибудь, я не дождался ответа…
Памятник что ли у этого дома возвесть,
Что не имеет покуда особой приметы?
Ей ещё долгие годы безлико стареть,
Пятиэтажке унылого серого тона,
Память жива и её невозможно стереть
Как неудачные записи магнитофона.

Лысоватый, немолодой.
Молодая и с виду дурнушка.
Под высокой полночной звездой
Что же их привязало друг к дружке?
И о чём они вместе молчат,
Одинокие, с прочими рядом?
Неизвестной тревоги печать
Словно дымка туманит их взгляды.
В даль подземную мчится вагон.
Чёрный ветер за окнами свищет.
И она неподвижна, и он,
Только руки пожатия ищут.
Что их ждёт? Им самим невдомёк.
Что им надо? Соблазнов так много…
Мрак за окнами быстр и глубок.
Гул колёс наполняет дорогу.
И тоннелю не видно конца…
Вдаль от тех, кто читает и дремлет,
Мотыльками ночными сквозь землю
В жажде света летят их сердца.

Час пробуждения влюблённых,
Рассветный час дарует жизнь.
Прошёл троллейбус полусонный
В пунктире падающих искр.
Твоя рука лежит устало,
Светясь сквозь утреннюю мглу
И сиротливо одеяло
Клубком свернулось на полу.
А за окошком звуки – мимо,
И всё прозрачней синева.
И это так неповторимо,
Что все беспомощны слова.

После мгновений, что свято
Память хранит,
Вдруг неизбежность утраты
Болью пронзит.
Говор за окнами, тени,
Шорох шагов.
К вечному успокоенью
Я не готов.
Кто бы ты ни был, Создатель
Света и тьмы,
Страсти мои и страданья
Прежде уйми,
Холодом сердце наполни,
И уж тогда
Без сожаленья все корни
Тленью отдам.
Ну а пока эти вспышки
Будут в ночи,
Ты уж помедли, Всевышний.
Не хлопочи
Грешное тело и душу
Не разделяй.
После – куда заслуживаю,
В ад ли, в рай…

Как прекрасно, что за бесцветной зимой,
Пусть не сразу, но набирая силу, лавиной
Зеленеет всё гуще и ярче земной
Шар. Вернее, верхняя его половина.
Как прекрасно! Но это другая весна.
Той, прошедшей, уже не вернуть. И не надо!
Та останется мне навсегда, как на –
поминание и как награда.
Мы простимся с тобой. Постоим на углу
Старой улицы, под соловьиные скерцо.
Не целуй меня и не говори «я люблю»,
А не то разорвётся, не выдержав, сердце.