Гагарин свет нам обещал
И газ. Забыл мужское слово.
Сказал спасибо и пропал.
Всё вышло как-то бестолково.
Теперь корячатся Газпром
С единой электросистемой,
Гагарин был бы мужиком,
У бедных не было б проблемы.
Висел предмет на волоске,
Экзамен был почти завален.
И к чёрной гробовой доске
По одному нас вызывали.
Противно пальцы пачкал мел,
Скрипел и пудрой осыпался.
Решить задачу не сумел,
Её решили мел и пальцы.
Как школьный аттестат уныл!
Глядел с любовью и тоскою.
И мне открылся целый мир
За чёрной гробовой доскою.
К чему любить, к чему страдать?
Ведь все пути ведут опять
Известно всем куда – в кровать.
О новых знаниях мечтать
Нет смысла, ибо обитать
Все будет там, где ликовать
Нам не придётся, а печать
Забвенья (чтобы не кричать)
Уста нам будет покрывать.
…На школьный аттестат начхать:
Стремлением к золоту пылать
Мой дух устал. Пора сдыхать.
Цветы молили на фарси,
На суахили, на иврите,
Но Бог сказал цветам: «Умрите!»
Иди и ты теперь, проси.
Мы и в Египте, и на Крите
Переводили письмена.
В них было сказано: «Умрите!»
А следом наши имена.
Перед иконами стоят
Пернатые, зверьё и рыбы.
Растений тоже груды, глыбы:
В моленьях пощадить вопят.
Но Бог их в рай и в ад позвал,
Как всех письменников античных.
Коль всякий смертный смерть познал,
То и другим жить нелогично.
«Здравствуй брат! Писать очень трудно…»
В 1965 году, когда о «Серапионовых братьях» знали только учёные-литературоведы и студенты-филологи, под таким названием вышла в свет книга Вениамина Каверина, который очень много сделал для воскрешения литературного быта 20-х годов.
Но сама фраза принадлежала не Каверину, а Константину Федину, который в одном из писем Максиму Горькому, литературному наставнику «Серапионов», заметил: «Писать очень трудно».
Фраза была с восторгом подхвачена не только адресатом: «„Писать очень трудно“ – это превосходный и мудрый лозунг», но и всеми «братьями».
Писать, действительно было (и остаётся) трудно, а писать хорошо – ещё труднее. Это понимали все «Серапионы», во всяком случае в 1920-х годах, потому что, когда прошло какое-то время, некоторые из них про лозунг забыли – он перестал быть для них актуальным.
В 1920-х и печататься было нелегко в силу самых разных обстоятельств.
«Братья», «гостишки» и «институт девиц» (Мойка, 59)
С первого же дня возникновения литературной группы «Серапионовы братья» – а возникла группа в начале 1921 года в Петрограде при основанном Горьким издательстве «Всемирная литература» – критики, обратившие на неё внимание, задавали в своих статьях и рецензиях один и тот же вопрос – с кем вы «Серапионовы братья»? – на который ответил один из «братьев» Лев Лунц.
Группа молодых писателей громко заявила о себе сразу же после выхода в свет в апреле 1922 года сборника «Серапионовы братья. Альманах первый».
«Серапионы» выросли из студии при издательстве «Всемирная литература» в 1919 году. Они были молоды, дерзки и талантливы и мечтали о литературной славе.
В самом издательстве собираться было негде – собирались в Доме искусств на Мойке 59, в знаменитом ДИСКе, о котором оставит свои воспоминания Владислав Ходасевич 1 1 Ходасевич, Вл.. Диск. Ветер времени. М.: Терра. Книжный клуб «Книговек», 2014.С. 400—409.
.
Издательство преследовало вполне утилитарную, но благородную цель – подготовить переводчиков для «Библиотеки Всемирной литературы». Студией руководил Корней Чуковский, к нему, как на огонёк, слетались молодые талантливые прозаики, поэты и критики, некоторым из них вскоре было суждено сказать своё слово в литературе. Не пройдёт и двух лет, как семинаристы разделятся на две группы – одна назовёт себя «Цех поэтов», другая – «Серапионовы братья». Разделятся потому, что не сойдутся во взглядах как писать и о чём.
На первое свое заседание «братья» соберутся 1 февраля 1921 года.
Читать дальше