Сергей Виноградов - Наследие. Том второй (2016—2017)

Снимаю свой потрёпанный пиджак

И вместе с ним дела все и заботы

До самого утра в шкафу лежат…

А утром вновь пиджак я свой одену,

Потуже чёрный галстук завяжу

И на работу, словно как на сцену,

В массовке по-привычке выхожу…

Так каждый новый день. То шкаф, то сцена,

И дело, в общем-то, совсем не в пиджаке

Ему всегда легко найти замену…

А жизнь менять? Но стоит ли уже…

Никому ты не нужен

Позабыт, позаброшен

В неухоженном сквере

Среди чёрных ветвей

Всё несёшь свою службу

Свою тяжкую ношу

Ты, оставшийся верным,

Лишь присяге своей…

Пусть давно не у дела

В карауле ненужном

Пусть давно бесполезен

Пусть своё отслужил

Жизнь твоя отгорела

И фонарь твой потушен

И тебе уже кажется,

Что и вовсе не жил…

…Но звучали оркестры

В этом парке когда-то…

Пули рядом свистели

И, презрев свою смерть,

Прислонившись к тебе,

Умирали солдаты…

Стой, как памятник жизни!

И в ненужность не верь!

Разлеталась по степи пуля дура

И не красной ни была и не белой,

А свободной, безыдейной натурой —

Выбирала тех, кого ей хотелось…

Без различия чинов и мундиров

Убивала всех подряд, убивала

Необстрелянных юнцов, командиров,

И отсрочки никому не давала…

И всех тех, кто ей в пути попадался

Не жалела никогда, не грустила,

Что ещё один лежать здесь остался,

А меня, ты почему пропустила?

Пролетела мимо вдруг, пролетела,

Может, был тебя я сам не достоин,

Или просто ты меня пожалела,

Но жалеть о скорой смерти не стоит…

И когда мне вдруг домой захотелось

Всё, что раньше не случилось – случилось

Прямо в сердце ты моё залетела,

Знать и впрямь в меня сама ты влюбилась

Пуля – дура и любовь – дура тоже

Знай, летала бы себе, да летала…

А теперь расстаться с ней мы не можем —

Смерть на вечную любовь нас венчала…

Поговори, поговори, поговори

Со мной, моя милаха,

Давно уже не слышал я

Нормальных голосов….

Там где я был, там было всё:

Топор, верёвка, чистая рубаха

И даже небо было – не моё…

Там, где я был, о воле забывают,

И кем ты был, на вечные года…

Там где я был, течёт вода живая,

А в тех озёрах – мёртвая вода…

Там белые снега. Зима полгода.

Полгода осень и остальной сезон

Метель три дня – нормальная погода

Для нас – жильцов таких закрытых зон.

Мы жили там и дни мы не считали

Влюблённые в родную Колыму,

А если бы считали, то устали,

Да и свои же просто не поймут…

И жили там мы очень беззаботно

Да и спешить куда нам? Никуда!

Дорога там для всех в одни ворота

Ну, а за ними кладбище всегда…

Там не куда бежать, лишь только к Богу.

Сбежавших там не ищут. Ну, ушёл!

Там нет крестов, зато костей так много,

От тех, кто и до Бога не дошёл…

Поговори, поговори, поговори,

Спроси меня о том, как я вернулся…

Проговорим с тобою до зари,

Пока я там, в бараке, не проснулся…

Мой портрет на стене. Я на нём молодой.

В волосах ещё чёрных нет ни пряди седой.

И глазами с прищуром на тебя я смотрю,

Но тебе поцелуй так и не подарю…

Ну, а ты вся седая в мои смотришь глаза,

Словно бы ожидаешь, чтоб тебе я сказал,

А сказал я тебе бы, как тебя я люблю!

Как за нашу любовь там, на небе, молюсь…

В этой жизни, себя обижая, себя же жалеем,

Потому что никто кроме нас так бы нас не жалел…

Может быть, потому мы всегда

С нетерпением ждём юбилеи,

Потому что там скажут только то, кто что слышать хотел….

Будут нас возносить до небес наши пьяные гости,

Но пока на столе есть закуска, и будет вино…

Н,у а если вы завтра повторить их случайно попросите,

Не услышите слов тех больше вы никогда всё равно…

Но прошу я вас всех – на гостей вы не будьте в обиде —

Юбилеи проходят, а обиды не деть никуда —

Они с вами останутся и причём, в первозданном том виде,

В тех же самых словах, что вы слушали сами тогда….

И где правда, где ложь, где друзья, а где недруги тайные,

Разбираться придётся вам вплоть до скончания дней…

Может лучше забыть, может лучше простить, и случайно

Позабыть и сами про какой-нибудь свой юбилей…

В этот мир мы пришли беззащитными и без надежды…

Кроме мамы своей не пускали к себе на порог

Никого. И, однажды, одев нас в красивые наши одежды,