Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

© Самаров Сергей Васильевич, 2016 год

Чем больше людей продвигается в воинской колонне, тем медленнее эта колонна перемещается. Эту известную прописную истину князь-воевода Дражко знал уже давно, с тех самых пор, когда впервые сел в седло и возглавил первый свой полк. Было это еще в земле лужицких сербов, когда в результате заговора бояре убили отца Дражко, и будущий князь-воевода со своим полком спасал мать, вывозя ее к сестре, матери князя Годослава. Большой полк продвигался медленно. И Дражко, не имея боевого опыта, взяв с собой только три сотни, прорывался через поля и леса через земли союзных восставшим изменникам лютичей. Пробился, проведя два победоносных боя, оставил мать уже в княжестве бодричей, и вернулся к своему полку, чтобы и его вывести. И вывел. С тяжелыми боями, медленно, но все же вывел. От полка к тому времени осталась только половина. Половина уже могла продвигаться быстрее и незаметнее. Это, малое количество воев, их и спасло, еще тогда понял Дражко.

Именно потому он взял из своей сотни сопровождения только десяток стрельцов, которые имели легкое вооружение и легкую броню, и именно с ними отправился назад в Кореницу. И приказал остаткам своего сопровождения, куда входила полусотня конников и три десятка стрельцов, поскольку один десяток был отправлен в Кореницу раньше, по возможности быстро следовать ускоренным походным маршем в том же направлении, что и он. Сам же с десятком стрельцов сразу погнал коней. По времени года дорога была и не пыльной, и не грязной – зимних дождей давно не было, и потому маленькая группа могла поддерживать достаточно высокую скорость. И даже ветер, который пришел совсем недавно вместе с легкой поземкой, и старался иссечь лицо, не сильно мешал. Ветер дул с полуночной стороны, и был откровенно сырым, неприятным. Наверное, человеку, передвигающемуся пешком, причем, неторопливо, без напряжения, ветер и был бы излишне неприятен. А конникам, которые постоянно в напряженном движении, несмотря на то, что передвигаются сидя, ветер был не так и страшен, хотя он соединял в противодвижении собственную силу и скорость всадников, тем не менее, напряженная скачка не давала возможности замерзнуть даже на ветру. От быстрой скачки тело напрягалось, кровь начинала бегать по венам, и это согревало. Только лицо страдало – краснело от ветра.

Несколько раз князь-воевода на скаку прикладывал руку к груди, где у него в кармане под кольчугой был спрятан флакон с противоядием, полученным от жалтонеса Рунальда для князя Войномира. Карман на груди был не глубоким, и князь-воевода Дражко опасался потерять ту драгоценность, которая заставила его так торопиться. Хорошо еще, что тяжелая кольчуга сидела на нем плотно, и придавливала карман, не позволяя флакону перемещаться.

Одновременно с князем-воеводой торопилась и ночь. Темнота встала уже тогда, когда дорога вывела всадников к крепости Руйгард. И, даже при всей своей торопливости, Дражко не забыл, что он является еще и воеводой княжества, следовательно, отвечает за боеспособность всех полков, в том числе и на острове. Как эта безопасность соблюдается ночью, в условиях плохой видимости, Дражко не знал. Но узнал. Уже неподалеку от поворота дороги, когда следовало свернуть направо, чтобы ехать дальше в Кореницу, или налево, чтобы попасть в Руйгард, маленькому отряду князя-воеводы встретился конный патруль.

– Кто едет? Стоять! – раздался голос из темноты.

Дражко натянул повод, только замедляя бег коня, но не останавливая его полностью.

– Князь-воевода Дражко! – пришлось представиться в темноту.

И только после этого с двух сторон дороги, и с третьей стороны, спереди, выехало три десятка конников-копьеносцев. Копья у всех были, кстати, опущены в боевое положение, и готовы были к атаке, хотя для копейной атаки, конечно, требовалась скорость, а набрать скорость они не успели бы. Но многие славянские копейщики пользовались вместо скорости хорошо отработанным мощным ударом, наносимым рукой. Славянские копья были не такими длинными, как, например, свейские, и рука справлялась с ними, хотя тоже, конечно, не каждая. Обычно копейщики тренировали одну руку, которая развивалась сильнее. Второй, которая держала щит, такой мощи не требовалось.

– Здрав будь, князь-воевода, – басовитым голосом с характерной морской хрипотцой, присущей многим жителям Руяна, сказал, видимо, немолодой вой из тех, что приближались с дороги. – Я десятник Пребыша из ночной стражи крепости. Верно ли – это ты, князь-воевода?