Сергей Виноградов - Наследие. Том пятый. 2020

И время даже не течёт,

Растягиваясь как резина.

И я у вечности в плену

И жизнь моя сиюминутная

Вдруг полюбила тишину,

Туманом вечности укутанная.

В душе такая пустота,

Почти как в космосе глубоком.

Ушла из жизни суета,

Ушла и радость и жестокость.

Остались только дни и ночи

Без снов. Похоже, навсегда.

И ничего душа не хочет

И не хотела никогда.

И я, похоже, не рождался,

А если бы родился вдруг?

Так кто бы жизнью наслаждался,

Если не я? Быть может, друг?

Слова как птицы – вылетают, улетают,

Мне их уже назад не возвратить,

И книга жизни до сих пор пустая —

Осталось только в пепел превратить.

Потом её развеять над полями,

Как будто ничего и не писал.

В камине пляшет ласковое пламя,

Сжигая всё, что я не досказал.

Несостоявшимся поэтом, канув в лету,

Я жизнь сжёг, забыв черновики,

Но кто-то век спустя, таким же летом,

Случайно вдруг найдёт мои стихи.

А в них слова, сгоревшие когда-то.

И в них незримо я опять воскрес…

Выходит, возвращаются обратно

Не только души. И стихи с небес!

По старшинству столицей изначально

Была Москва, но этот юный град

В её тени явился не случайно…

Он – Петербург! Совсем не Ленинград.

И красный вождь здесь ни при чём. При этом

Он вряд ли бы стать городом хотел,

Где был уже создатель свой конкретный —

Великий Пётр – вершитель славных дел.

Тот, кто России прорубил окно в Европу,

Тот, кто Европе место указал.

И средь болот российских, среди топей

Священный Петербург навечно встал.

И мудрый царь, империю воздвигнув,

Столицей Петербургу быть велел.

Москву боярскую от власти отодвинуть

Великий Пётр не просто так хотел.

Рос Петербург и с ним росла Россия,

Мужал и с ним мужала вся страна,

И ветры Балтики не раз ему грозили —

То наводнения, то новая война.

Но он преодолел войну и беды

И Пётр на коне всегда с ним был.

И Петербург, заветам царским следуя,

И в Ленинграде его имя не забыл.

И как бы он потом не назывался

Сей город у балтийских берегов,

Он Петербургом был и им остался —

Град, наводящий ужас на врагов,

И самый лучший в мире город мира.

Божественный и славный Петербург,

Не зря ты назван Северной Пальмирой,

Оазис мудрости, фонтанов и скульптур…

И не пристало имени иного

Тебе носить, мой славный град Петра.

Ты был, ты есть и будешь им ты снова

Единственным таким, как и вчера,

Как и сегодня, и как завтра будешь.

Пройдут года, пройдут века, но ты,

Как вечность вечный, знаю, не забудешь,

Что ты рождён был из его мечты…

Сегодня день рождения у друга,

Но в гости к другу вряд ли я приду,

Хоть я, как он, из избранного круга,

Дорогу к другу точно уж найду.

Но не судьба видать – не то, что старый,

Не то, что бы дорога тяжела,

Останусь дома вместе с самоваром,

Чайку попью и тут же у стола

Усну под кукование кукушки

Такой же старой, но живой пока.

И будет до утра мне стол подушкой

И встречусь с другом я наверняка

В прекрасном майском сне в гостях у друга.

И вместе с ним мы будем вспоминать

Всех тех, кто был, и кто остался в круге,

Который никому не разорвать.

Ведь в этом круге главный только ты —

Достопочтимый Петербург – товарищ вечный.

Ты нас собрал и наши все мечты

И дружбу нашу сделал бесконечной.

И пусть тебе за триста в этот день,

Но ты богат не возрастом – делами,

И теми, кто всегда был рядом с нами,

И до сих пор их где-то бродит тень

Друзей моих. И ты их привечаешь,

Как и меня живого, пусть во сне…

И каждым утром новый день встречая,

Когда-нибудь вдруг вспомнишь обо мне?

Пусть златоглавая Москва хоть третий Рим,

Но до четвёртого я вряд ли доживу,

И ветрами балтийскими гоним

Я в Петербург вернусь свой наяву.

Он мне милее всех других столиц,

Да и Москва не лучше, чем они.

Мне надоела блажь столичных лиц,

Мне надоели суетные дни.

Вернусь и сразу на Неву сбегу,

По набережной прогуляюсь ночью белой.

Вот город мой, где я дышать могу,

Где жить могу, от счастья очумелый.

Спасибо, что ты принял вновь меня,

Вернул себя мне вместе с Летним садом.

Там без тебя ведь не было ни дня,

Чтобы душа моя была так рада.

Здесь всё моё родное без конца

И царственный покой твой мне так важен.

А ты, мой Петербург, прости юнца,