Сергей Виноградов - Наследие. Том пятый. 2020

…Но говорить так грех – о всём народе,

Ведь и у нас, таких, полным – полно,

Кто с головой давно уже не дружит.

А, впрочем, опыт и такой нам нужен,

У нас майданов не было давно…

Даст Бог, и дальше их у нас не будет,

А, если что, начнём своих лечить,

Коль жизнь уму не сможет научить,

Путь излечения, похоже, будет труден.

На опыте чужом учиться надо

И нам самим, как души врачевать,

А не поможет, просто корчевать…

…Чему и там, я знаю, будут рады.

Всё сокровенное, что есть в моей душе,

И жизнь большая и любовь большая —

Всё это не моё давно уже,

Да и душа во мне давно чужая.

Я помню то, что было не со мной,

А день вчерашний, почему не помню?

Я думаю сегодня об одной,

Переживая страсть утех любовных,

Совсем с другой. Когда-то и не здесь.

Так, кто же я, и где на самом деле

Моя душа, если, конечно, есть…

И кто тогда в моём сегодня теле?

Но в эту ночь пришёл всему конец,

Когда чужую душу расстреляли.

А я ведь так хотел с ней под венец,

С которой мы почти едины стали.

Любовь чужую мне теперь носить,

Пока меня, как и её, в подвале

Не расстреляют, не успев спросить,

Как душу, убиенную ту, звали?

…А, может быть, моя душа во мне

От прошлых снов, но не моих, проснётся?

И я проснусь. А дома на стене

С портрета старого дед мой мне улыбнётся…

В моём окне горит свеча

Свеча надежды и печали.

Сегодня лучше помолчать

И мы сегодня все молчали.

Молчали птицы в этот час

Природа, даже та, молчала.

Что будет, знаем мы сейчас,

Сейчас войны грядёт начало…

Но много лет тому назад

Не знал никто про утро это,

Про то, что будет и парад,

И кто погибнет этим летом.

И вот пришёл опять рассвет

И мы пришли туда с рассветом,

Где было лишь начало бед,

Где мы потом прошли с победой!

…Мы им сегодня принесём

Не только нашу боль и свечи,

За них молитву вознесём,

Живущих, в душах наших вечно…

И будут долго у могил

Гореть огни и день и вечер.

Хватило б только наших сил,

Чтоб никогда не гасли свечи…

Мне снятся только те, кто не прощён

Был мной. И те, кто так и не простили

Меня когда-то. Я, видно, обречён

Вновь по ночам бродить в пустой квартире…

И ждать приход их, чтобы их спросить,

За что они меня всю ночь терзают?

Почти готов я даже их простить,

Вот только, жаль, они того не знают…

Но снятся мне опять совсем не те,

А те меня давным-давно простили,

Ночь коротать оставив, в темноте,

Вот только, жаль, грехи не отпустили…

А их вокруг меня, похоже, сонм —

Толпою так и лезут, лезут, лезут,

Готовые опять испортить сон,

Но спорить мне с собою бесполезно…

В турецких кабаках, в английских пабах

Играла скрипка. Там Вертинский пел.

Пел о любви к России и о бабах,

Которых долюбить сам не успел.

О юнкерах, погибших в Петрограде,

О матерях, о вдовах, о стране.

Он пел о них, совсем не денег ради,

Он пел для тех, кто с ним на этом дне

Россию бросив, тоже оказался,

Кто пил от безысходности своей.

Он им в любви к России признавался,

Последний здесь российский соловей…

Его печальный голос им надежду

Давал в тот миг, и веру и любовь,

Но чтобы жить когда-нибудь, как прежде,

Им Бог велел пройти сквозь смерть и кровь,

Не растеряв в боях тяжёлых чести

Быть русским офицером даже здесь.

И о России петь с Вертинским вместе

И знать и помнить, что Россия есть!

Играла скрипка дни, а, может, годы,

Старели офицеры, он старел,

В Россию уходили пароходы,

Кого-то увозили на расстрел.

А он всё пел и пел о той России,

Потерянной, казалось, навсегда.

И вдруг их всех, оставшихся, простили,

Петь даже разрешили иногда…

Но там была уже не их Россия,

Не их Санкт-Петербург, не их Москва,

Зато земля родная в их могиле,

И русские, и звуки, и слова.

А скрипка буржуазная не в моде

И песни о России не поют.

– Вертинский? Кто он? Нет, не помним, вроде,

А сами под Вертинского же пьют…

Двадцатый век прошёл. И вновь свобода

Вернулась к нам, как он всегда хотел…

…Но на другие песни нынче мода,

Выходит, что не то Вертинский пел?

Револьвер на столе и последняя пуля,

И сегодня она предназначена мне.

И друзья за столом крепко, видно, уснули,

Редко так удаётся им поспать в тишине.