Геннадий Курташкин - Стихи разных лет

Ты так грустна,
что пыл пропал мой вмиг.
Задумался и я,
от дум тяжёлых сник,
А за окном смеялася весна…
Не надо, не грусти,
Коль что не так —
прости,
И улыбнись весне!
Ну, и немножко – мне…

Ой, играй,
играй гитара,
Ты тоску мою
развей,
Ты в огонь
души-пожара
Дивную прохладу
влей.
Потушить совсем
не в силах,
Что обманывать
себя,
Лишь на миг тоску
по милой
Заглушит струна
твоя.

Овладели ночью
Тысячи сверчков,
Оседлали прочно
т и ш и н у.

Разыгрались ночью
Полчища сверчков,
Попадая точно
в т и ш и н у.

И несётся в ночи
Армия сверчков,
Разгоняя прочь, прочь
т и ш и н у.

Молдаванка продавала
Самодельное вино,
Было градусов в нём мало,
И с кислинкою оно.

Но прибрежную прохладу,
Солнца сказочный закат,
Синь морскую, гор армаду
И шашлычный аромат

Это чудо дополняло
Неотъемлемой чертой,
Разжигало, заставляло
Гореть с зорькою златой.

Я плавал в нём
до тошноты,
Я шёл по берегу,
шатаясь,
И грудь вздымалась
в такт волны,
И суша подо мной
качалась.

Я, распластавшись
на песке
Пил солнца щедрого
лучи.
Синь моря, горы
вдалеке…
И хоть от радости
кричи…

Тот, в чьих руках любви
живой росток,
Он властью обладает
всемогущей.
Взрастить он может трепетный
цветок,
А может погубить в тоске
гнетущей!

В твоих руках, родная,
тоже власть,
Хитрющая, ты бьёшь с искусством
вора.
И тот, кто пред тобой готов
упасть,
Безжалостно забытым будет
скоро.

Ты говоришь —
не нужен я,
А я не верю,
Я смотрю в твои глаза,
И им я верю.

Я ловлю твой беглый взгляд
Неравнодушный,
И ему я очень рад:
Значит, я нужен…

Ты говоришь —
не нужен я,
А я не верю,
Я смотрю в твои глаза,
И им я верю.

После ночи любви
с нелюбимой,
О, как хочется, чтобы
крапивой
Били долго и больно
тебя.
Чтобы в боли жгучей
забыться,
Чтобы заново
народиться,
Чтоб кристальной
стала душа.

Как жизнь идёт?
Она несётся
То ввысь запущенной
стрелой,
То вдруг, внезапно
тряханётся,
И ты в порыве вскрикнешь:
«Ой!..»

Всё окрестив российским матом,
Возможно, будешь зло стонать,
Но вот решенье где-то рядом,
И снова можно смело мчать…

Дерзайте, люди молодые,
Дерзайте, люди пожилые,
Не славьте тёплые местечки,
Вздымайте тёплые местечки.

Чтоб каждый мог сказать:
«Несётся!»
И сердце не стучит,
а бьётся,
Чтоб окрылённый,
светлый мир
Кровинкою твоею был…

Так я писал до перестройки,
Но вот дерзанья начались.
Народ загнали на помойки,
И потихоньку все спились.

Теперь душа кричит:
«Спасайте
Осколки Родины своей,
Себя хоть каплю
уважайте,
А не заморских
главарей!»

Тёплая, лунная, летняя ночь
Пронизана скрипом сверчков.
Тёплая, лунная, летняя ночь
Дробится от скрипа сверчков.

Тёплая, лунная, летняя ночь
В объятьях скрипа сверчков.
А сердцу и мыслям совсем невмочь
От тесного скрипа сверчков…

В тёплую, лунную, летнюю ночь,
Под чуткую песнь сверчков
Гони все земные заботы прочь,
Не обижай сверчков.

Понимаете, не верится,
Что стреляют где-то,
Что сейчас вот прямо целятся
В ч е л о в е к а.

Понимаете, не верится,
Что пытают где-то,
Что сейчас злорадно бесятся
От м у к ч е л о в е к а.

Понимаете, не верится,
Что ребёнку где-то,
Среди пепла плохо верится:
Он – о т ч е л о в е к а.

Понимаете, не верится,
Что стреляют где-то,
Что сейчас вот жадно целятся
В ч е л о в е к а.

Бедная бабка два дня в заключенье
Бабка не рада теплу,
Бабке не в радость ни чай, ни печенье:
«Дочка, свободы хочу!»
Так восклицала она, содрогаясь,
Топая взад и вперёд,
Манька-то дверь закрывала, стращая:
Бродит, мол, всякий народ.
Слухи прошли, что поднялися цены
На стариков и старух.
Только закрытые наглухо двери
Могут спасти ветхий дух.
Села бабуся на модное кресло,
Смотрит с тоской на ковры,
Думает бабка: «Всё, Господи, тресни,
Лучше б явились воры.
Пусть стану жертвой я
нынешной моды,
О, избавленье, приди,
Лучше погибнуть за чувство
свободы,
Чем взаперти здесь сиди…»
Молодо глупенько,
старое глупенько,
Топает взад и вперёд,
А ведь и к нам, расцветающим,
чудненьким,
Старость с косою придёт.