Феликс Грек - У мира на пиру

Историк! До сенсаций падкий!
Исследуй (не сойдя с ума!)
Года разрухи и упадка —
Война, безвластие, обман!

Взыграли пагубные гены
(Не заложил ли древле скиф?),
И люди с жадностью гиены
Россию рвали на куски!

Пиши, историк, пусть читают,
Пусть летопись рождает страсть!
Как жулики сбивались в стаи
И лезли стаями во власть!

Произнесите вслух: Россия!
Погромче, не едва-едва! —
В названии – любовь и сила.
Но вечно ли живут слова?
Приватизируют Россию —
И по иному будут звать:
«Русланд», – а может быть, иначе? —
Не обласкает имя слух,
И будет навсегда утрачен
Тот самый тайный «русский дух» —
Души загадочной потёмки…
(Известный в общем-то портрет —
Он нынче именован ёмким
Понятием – «менталитет»).
Приватизируют иконы,
И Левитана, и балет,
Храм Покрова, – всё по закону! —
Прощай тогда менталитет!
Наверно, есть резон подраться,
Оставив прочие дела,
Чтоб жернова приватизации
Не размололи всё дотла!
Чтоб добродетель и сердечность,
Которые у нас в крови,
Не канули бесследно в вечность!
О, Господи! Благослови!

По избранникам народа: Бах! Бах!
Демократия разбита в прах, в прах!
Терпит матушка Россия крах, крах.
Нависает чёрной тучей страх, страх!

Столетье поэта… Молчать решено, —
Ни речи, ни кадра, ни ноты!
Останкино – жёлтое, как пшено,
Разыгрывает банкноты.

Страшилась его верховная власть, —
Вдруг гаркнет, ворвавшись в Кремль:
«Которые тут временные? Слазь! —
Кончилось ваше время!»

Заполняется вагон модненькими куртками, —
Едут наши девочки работать проститутками:
У гостиниц на Тверской, у вокзальной площади,
За валюту кое-кто, кто-то рад попроще бы!

Окна фабрик – мёртвый взгляд стынущего
города.
Бабушкина пенсия не спасёт от голода:
Дома брат с сестрёнкою, бледные и тощие,
Тут не до валюты уж – можно и попроще бы!

Вспомнишь, разве что во сне, прежних дней
течение:
Спорт, работа, клуб, любовь, – нынче только
тени их!..
На панели ждут толпой «мерседеса»
с «оппелем»…
(А у девочек ещё не просохли сопли-то!..)

Что маячит впереди – пустота, неверие,
Для любви и для семьи – всё, считай, потеряно!
Повернулась к нам судьба сторонами жуткими!..
Едут наши девочки работать проститутками.

Премьерчик бравый, моложавый,
Внезапным назначеньем горд,
(Напрасно мать его рожала!), —
России даровал дефолт.
Чёрт знает, как это по-русски!
Но ясен смысл без толмача:
И тальи стали слишком узки
(Желудок дремлет без нагрузки!),
И грусть тревожная в очах!
Но заверял ведь Президент, —
И на тебе – такой презент!
А цены – вверх, а цены – ввысь…
Кому от этого корысть?

Мы – искры, мы – след за летящей
в пространстве планетой,
Мы – звёздные братья, планетою той
рождены,
Российским глаголом помечены, будто бы
метой,
И, стало быть, будем навеки по-братски дружны!

Куражится время – над нами, над Русью,
над словом,
Глаза застилает невежества едкая пыль…
Мир Пушкина! Крепость и щит!
Будь надёжным покровом
От горькой печали и от пересудов толпы!

Двухсотый рубеж – умноженье признанья
и славы,
Потомки живущих наследуют пушкинский дар.
Что ж мы суетимся, решая кто грешны,
кто правы,
Коль в небе Отчизны такая сияет звезда!

Я расшифрован до последней клетки, —
Мои пороки выставят на суд
(Те, что когда-то заложили предки!),
И слух по белу свету разнесут!

Я распечатан нынче кадр за кадром, —
Какой резон свой засекретить род?
Любой инспектор из отдела кадров
Всё обо мне узнает наперёд!

Смотрите, скажет, резко увеличен
У этого любвеобильный ген!..
Ценю науку, други, но мне лично
Не по душе такой сквозной рентген!

Предскажут дату смерти и увечья,
Прикажут – как остаток дней прожить,
Кем можно мне и кем нельзя увлечься…
И прочие воздвигнут рубежи!