На фальшивки крестясь, попадая впросак регулярно,
пробежал, прошагал, проскрипел – матерясь и шутя.
Я корил, объяснял. Он курил и смотрел лучезарно,
то ли в ад, то ли в рай, прибауткой тропинку мостя.
А ушёл как-то вдруг. Не допели и не доругались.
Что там горстка моя? – осязается грудью его?
А друзья – как всегда – приспособились и изолгались.
Но – ни света его, ни прищура – уже ничего.
А картинка живёт, неких сенсоров в сердце касаясь,
Как в общаге весной у окна – Боже мой, как давно! —
сквозь гранатовый сок он на солнце глядит, улыбаясь,
понимая и видя, что мне разгадать не дано.
8 января 2021
Хруст ботвы в осеннем огороде.
Синь тихонько переходит в мрак.
Что-то отрешенное в природе.
Как-то осторожен лай собак.
Вспомню сотню раз – куда мне деться? —
этот час, путём бредя своим,
счастьем окликаемый из детства,
ясностью уральскою храним.
А пока я Рекса подзываю
и – такая в сердце благодать, —
щелкнув карабином, отпускаю
по планете стихнувшей гулять.
10 января 2021
Ну, да – всё суета.
А свист пичуг? А высь?
Ещё хмелят цвета.
Ещё не гаснет мысль.
Ещё – нет-нет – смешно.
Нет-нет – и в горле ком.
Остался всё равно
мальчишкой, дураком.
Водой в огонь плескать —
уже не шутка – зло.
А нимб – он был? – искать —
нелепо, западлО.
12 января 2021
Счастливая цифирь давно в горах
Сто восемь утренних шагов по узкой горной речке*.
Четыре строчки – ни о чём – « гимнастика словес».
И дозревает крепкий чай на оживленной печке.
Одна изба, один рюкзак, тысячествольный лес.
Чета сорок включает треск, спешит сластена – белка:
на завтрак ей четвертый день сгущенку подаю.
И – пранаяма пять минут, три асаны – безделка.
А счастье, Господи, и суть – в тайге, а не в раю.
Пора мудреть – за пятьдесят. Но как-то – мимо, мимо.
Но, как в четырнадцать, кричу: «О – го – го – го! Живём!»
А шорох крыльев рядом чей? Кедровки? Серафима?
Да не уйдёт живая связь с простором и зверьём.
13 января 2021
– — – —
*108 – сакральное число на востоке. Здесь речь о простом закаливании. Монахи, йоги в горах Тибета ежедневно это совершают.«Ивановцы» зимой каждый день. проходят по снегу этот минимум шагов. Обычно – намного больше.
Розы выкосил суховей,
Где-то между игрой и былью
на задворках судьбы твоей —
жив – не жив? – покрываюсь пылью.
Метроном ли, сердечный стук?
Дрёмой, светом прикрыло вежды?
..На прищепках ««авось», «а вдруг» —
белый – белый лоскут надежды.
20 января 2021
«Двадцатое. Ёлку – в кладовку…»
Двадцатое. Ёлку – в кладовку.
Распахнуты в будни ворота.
На переформат, перековку,
в пространство, шутник и босота.
Айда – карантин! – в самоволку,
в тайгу, в белизну, в крик сорочий,
довольно там царствовать волку!
и мне лес – как дом, между прочим.
Как верно твоё замечанье,
что мир мой «приколот булавкой»,
что в мыслях, напеве, молчанье —
во всём – на Урал есть поправка!
20 января 2021
«Болотом сделалась запруда…»
Здравствуй, племя младое, незнакомое!
А. Пушкин
Болотом сделалась запруда.
Всё чушью, бытом заросло.
Исчезли музыка и чудо,
осталось только ремесло.
А звуки – стайкой, строем, фронтом.
Но нет и грана волшебства.
И с чайкой над Эвксинским Понтом
ни пониманья, ни родства.
В почти что неизменном виде —
через шажок, через виток —
забытый, гаснущий Овидий,
молчун Рембо, усталый Блок.
И пояснений им не надо,
и небу не грозят: «Ужо..»,
с улыбкой слыша: за оградой —
юнца – соловушки рулады —
ещё нескладно, но – свежо.
23 января 2021
«Обидно, стыдно, горько, дико …»
Обидно, стыдно, горько, дико —
я забываю отчий дом.
Цветные шторы, стены в бликах,
малина, астры под окном —
во сне приходят, но нечётко,
исчезли запахи совсем.
Косичкой по стене – проводка,
и фото – бородатый Хэм.*
Завод – тот самый, Богословский —
в окне, во сне.
Вода, круги.
Всё дальше, глуше смех отцовский,
всё тише мамины шаги.
Но должно жить.
Не ныть, не вякать,
тоску верёвочкой завить.
Дай силы, Господи, заплакать.
Дай счастье что – то не забыть.
2 февраля 2021
– — – —
* Так называли Эрнеста Хемингуэя, который
был очень популярен в начале 60-х гг
Читать дальше