Людмила Сидорова - Пушкин – Тайная любовь

Штриховка внутри «убегающего ежика» – «упрямый» – говорит о тогдашней настойчивости Пушкина в налаживании интимных отношений со своей возлюбленной Бакуниной. Фраза в контуре фигурки «зверька» напоминает о том, что наш график своей цели в отношениях с любимой девушкой все-таки достиг: «Я у…ъ ея 25 Мая». Начатая в контуре фигурки «зверушки» фраза продолжается в линии «дорожки», по которой «ежик» «убегает». Она в очередной раз напоминает, каким образом Пушкину удалось добиться своего: «Я лазилъ въ окошко ея дома по стѢнамъ».

Фрагмент ПД 838, л. 98 об.

Понятно, что не допускающая и мысли о замужестве с Пушкиным Екатерина не назначала ему ночного свидания в доме матери ее в так называемом Китайском «квартале» Царского Села. Александр по собственному почину с наступлением темноты ловко вскарабкался на высоту ее окошка по выступам стен, и девушка была просто вынуждена распахнуть раму и дать ему забраться в свою комнату, чтобы он ненароком не свалился. Не разбился и не переполошил ее семью и соседей-Карамзиных, одновременно навлекая на нее саму безосновательные подозрения в том, что своим кокетством она дала ему повод к такому дерзкому поведению.

Иголки трех пушистых веточек, пробившихся от корней срубленной ели– вечнозеленого дерева-чувства Пушкина к его девушке– и мелкие буквы перед пнем от имени поэта сообщают : «Я люблю Екатерину Бакунину». Высокие листья травы по обеим сторонам пня продолжают: «Она прогнала меня прочь». Штриховка на пне конкретизирует: «Прогнала спустя часъ любви ея».

Фрагмент ПД 838, л. 98 об.

В самой нижней «строке» травяного сообщения обращает на себя внимание дублирующаяся пара рядом стоящих еловых кустиков из предыдущего рисунка – едва поднявшегося над землей ответного чувства Бакуниной к Пушкину, несопоставимого с его к ней мощной, как ствол срубленной ели, любовью. Линии веточек юных пушистых растений выписывают имя и фамилию пушкинской пассии: «Екатерину Бакунину».

Запись в нижнем уровне сюиты сделана в частично наложенных друг на друга «травяных» строчках. Штриховка слева от них называет имя любимой девушки нашего графика: «Екатерина Бакунина». Нечто вроде цветочка рядом со штриховкой содержит сообщение: «Одна ночь съ ней».

Фрагмент ПД 838, л. 98 об.

В листьях травы верхней строчки записано сожаление: «Я любилъ ея одну ночь. И нынѢ я люблю ея». В кустиках уточняется, кого именно поэт любит: «Екатерину Бакунину». За кустиками – продолжение этой мысли: «…а не назойливаю муху Анну Кернъ».

Нижняя двойная «травяная» строка «выращена» по тому же принципу – начинается вздохом поэта: «Анна Кернъ хочетъ, чтобы я любилъ ея», строчка под ней – констатация отсутствия у него к Анне ответного чувства: «…а я ея не люблю».

В нижней строке за юными хвойными кустиками Пушкин формулирует свое признание коротко и определенно: «Я люблю Екатерину Бакунину».

Изображения Пушкиным его отношений с Анной Керн в виде усыхающих деревьев свидетельствуют о том, что к 1829 году они уже почти изжили себя. Эволюционировали от записанного в свежих высоких листьях травы зарождения страсти до голого, бесчувственного, рутинного интимного общения по привычке или обязанности, постепенно – ветка за веткой – отмирающего интереса. В конце нижней строки «Пейзажа со срубленным деревом» свое чувство к Анне Пушкин изображает уже в виде совсем корявого обрубка, похожего на сидящую на коленях безголовую женскую фигурку, пытающуюся то ли поймать, то ли удержать кого-то при себе своей последней растопыренной сухой рукой-веткой.

« Одна ли,две ли ночи», « одна ночь», « часлюбви» – явные словесные приметы присутствия в стихах Пушкина его «несносной причудницы»Екатерины Бакуниной. Одну из причин несчастливой судьбы ее он назвал нам во французском эпиграфе ко второй главке своего неоконченного романа « На углу маленькой площади», рассказывающего о влюбленной в молодого светского хлыща Валериана Володского возрастной красавице Зинеиде, – вроде как отрывке из частной переписки: «Вы пишете письма в четыре страницы быстрее, чем я успеваю их прочитать». (VIII, 145)